Вторник, 5. — К брату.
Сегодня Рождество, по старому стилю, и здесь все друг друга поздравляют, как в Новый год. Я был при дворе, где встретил Кауница, и, на его поздравление с праздником, отвечал: «вы мне делаете много чести, граф, принимая меня за русского вельможу; я вам такого комплимента не сделаю». Эти слова были услышаны многими русскими, на что я и рассчитывал. Здесь ведь только тех и любят, которые ни на кого не обращают внимания; здесь уважают только тех, кого боятся.
Обедал у голландского резидента, Сюарта. Это большой сплетник, немножко ограниченный, немножко нелюдим, немножко пристрастный, грубоватый, довольно честный, но такой, которым, благодаря всем этим качествам, пренебрегать нельзя. Кроме того, в нем есть оригинальность, которая мне нравится, и он поит меня хорошим вином, что я очень люблю. Вообще, я хожу к нему как в ресторан, и это очень удобно.
Вот секретарь у него, так тот — человек умный, знающий и любознательный. От роду ему лет тридцать; он довольно красив и состоит в чине капитана голландской службы. При всех этих качествах, у него есть и порок, который иностранцы заимствовали у нас: это — женская философия, заставляющая отрицать то, чего не знаешь; то есть, в некотором роде детство разума. Мы с ним много говорили и я убедился, что он — человек действительно сведущий, но могущий расширить свои знания только путем большего сомнения в том, что знает, и меньшего в том, чего не знает.
Среда, 6. — К Шарлотте.
Обедал сегодня у Панина; было много народа. После обеда, Нессельроде сообщил мне, что король прусский[169] дал понять французскому двору, что он не желал бы назначения де-Бретейля[170] медиатором по германскому[171] делу, и что причиной этого нежелания служат отношения его к жене Штатгальтера, прусской принцессе[172].
Имел совещание с Паниным, который сообщил мне, что Репнин уже ведет предварительные переговоры с прусским королем, но что ничего еще не решено. Я было заговорил об Англии, и о судах, которые она забрала у России и Дании[173], но он уклонился, и я отложил разговор до другого раза. Относительно Константинополя[174], я тоже ответа не добился.
Вернувшись домой, получил из Вены, депеши доставившие мне большое удовольствие. Дела идут-таки, как видишь, моя милая.
Четверг, 7. — К брату.
Прибытие курьера, из Вены, с очень важными депешами, прибавило мне занятий. Посылая его, де-Бретейль рекомендовал как де-Верженну так и мне представить здесь, от имени короля, план соглашения между германскими державами. Ты можешь себе представить, насколько мне приятно такое поручение. Курьер привез также из Бреславля пакеты от кн. Репнина к гр. Панину, которые тотчас же по его прибытии и отослал. Этот курьер — один из охотников барона — прискакал довольно быстро для данного времени года. Из Вены он выехал 23 декабря, 26 был уже в Бреславле и выехав оттуда 27, прибыл сюда 6-го, то есть вчера.
Посылая пакеты Панину, я ему написал письмо; но ни министра и никого из его секретарей не оказалось дома. Пришлось послать еще раз, часов в 12 ночи; тогда пакеты были приняты, a мне приказано сказать, что ждут меня сегодня, в одиннадцать часов утра. Я, конечно, поспешил явиться в назначенный час и застал старого папашу еще в халате, но был принят им весьма любезно. Документы находились у меня в кармане, но я сначала стал зондировать почву, осведомить ли о содержании депеш Репнина. Панин отвечал, что рекомендовал Репнину обратиться ко мне лично, а что сам он получил карту, на которой показаны границы[175]. Тогда я ему прочел депешу де-Верженна и план примирения. Благородство и деликатность, с которыми ведется дело, доставили ему большое удовольствие по-видимому. Мы вместе рассмотрели карту и Панин сообщил мне, что королю прусскому хотелось бы передвинуть границу к северу, но что раз Франция стоит за теперешнее ее направление, то и надо этого держаться. Затем Панин просил дать ему депешу де-Верженна, обещая не читать ее никому кроме Императрице. Хотя обычай повелевает нам давать в таких случаях только копию, но так как граф уже одевался чтобы ехать во дворец, то я беспрекословно дал ему подлинник. Надеюсь, что такое доверие будет мне зачтено в заслугу. Между прочим я сообщил Панину, что мне предписано действовать в полном согласии с Кауницем, на что я ограничу, насколько возможно, это согласие, чтобы избежать нескромности. На этом наше совещание кончилось. От Панина я поехал к Кауницу, которого тоже застал за туалетом. Мы с ним имели конфиденциальный разговор, в котором выяснилось, что он очень доволен оборотом дел, хотя они идут и не по системе его отца.
171
Скорее по Баварскому, так как дело шло о конфликте между Австрией и Пруссией по поводу баварского наследства. Война уже началась, когда дворы России и Франции предложили свое посредничество. Мир был подписан в Тешене, 13 мая 1779 г., причем медиатором со стороны России был Репнин, а со стороны Франции де-Бретейль.
173
Корберон успел воспользоваться этими насилиями Англии, во время войны ее с Америкой, для того чтобы косвенным образом подготовить знаменитый вооруженный нейтралитет.
174
Со времени Кучук Кайнарджирского мира, объявившего крымских татар независимыми, Крым сделался ареной борьбы, между Россией и Турцией, за право инвеституры ханов. В данное время дипломаты обеих стран собрались на конференцию для улажения конфликта, угрожавшего войною. Франция явилась примирительницей в этом деле.