Девица активно маневрировала, уворачиваясь от чересчур настойчивых устремлений господина всея Саксония, но не выходя из "зоны досягаемости". Она то отклоняясь сильно назад, так что бедняге приходилось далеко тянуться губами, что было неудобно из-за его немалого живота. То наоборот, приподнималась и наваливалось на него, заставляя поднимать голову и откидываться на спинку стула. При этом непрерывно хихикала и старательно елозила по плотному сукну котты, как раз в том месте, где верхний край переднего разреза был вышит золотой нитью. Однако три слоя одежды не позволяли герцогу использовать его "копьецо" по прямому назначению. А хитрая забавница перехватывала его руки, едва те устремлялись устранить созданное ткачами и золотошвейками препятствие, и перемещала их на более тактильно привлекательное, нежели полотняно-шерстяное одеяние государя.
Ростислава, честно говоря, растерялась. Одно дело - игры с Ванечкой. Там она насмотрелась на разное. Но там были именно игры. Там был хозяин, который определял правила. Который всегда прав.
Иное - похождения её матушки. Она была к ним готова, сама считала их необходимым и полезным элементом саксонской жизни. Да и не часто она попадала в ситуации... прямого визуального контакта.
А тут какая-то посторонняя наглая шлюшка-малолетка...
И что делать?
Ростислава развернулась и, выпихнув вошедшую за ней Фриду, замершую с открытым ртом и тубой с документами в руках, выскочила в прихожую.
Двое прежде кемаривших слуг уже проснулись, вскочили и угодливо согнулись перед ней. Скрывая ехидные ухмылки.
Они, конечно, знают. О происходящем в спальне. Слуги всегда всё знают про своих господ. И будут трепать на всех углах. Слуги всегда сплетничают о господах.
***
Чисто для знатоков: "Урон чести". В стайной иерархии шимпанзе статус самца определяется числом осеменённых самок и битых самцов. Статус самки - числом её осеменителей и их статусом. Чем больше и выше - тем лучше.
В стаях хомнутых сапиенсов, при всех аберрациях, вызванных религиозным воспитанием и имущественными отношениями - сходно.
Новая самочка у Льва снижает статус всех остальных. Прежде всего - официальной супруги.
Поскольку Ростислава - "хозяйствующий субъект", то решения "хозяйственных" вопросов при утрате статуса, будет происходить... затруднительнее.
***
Какая мерзость! Какой позор! Это... это какая-то вопиющая безнравственность! Вон! Вот отсюда! И пусть они все сдохнут! Пусть всё это - огнём горит! Сюда я больше ни ногой! Мать предупреждала, что этот... боров - большой любитель молоденьких. Что они просто роем вокруг него вьются, мечтая залезть в постель и предоставить их родственникам всякие... преференции. А лучше всего - оседлать, сделать Льва ручным, водить на цепочке, млеть от восторгов и зависти окружающих:
-- Ах, какой успех! Ах, сумела самого... А мы её и не замечали... А она-то, оказывается...
Факеншит! Мать третий день... нездорова. И этот... хряк тут же сыскал себе... полянку.
К чёрту! Не хочу ни видеть, ни слышать! Всего этого... герцогско-саксонского.
Но красная туба с рескриптом о передаче в собственность городка у Эльбы, где есть возможность быстро развернуть сиротский приют... Дело тянется уже две недели, люди ждут, детей уже везут... а тут... из-за какой-то...
Она повернулась, решительно снова открыла двери. И была встречена полным демонстративного наглого удивления возгласом:
-- О-ла-ла! Ты вернулась?!
Нахалка наклонилась к герцогу и томно произнесла:
-- Как ты думаешь - она нам пригодится? С двумя тебе интереснее? Или с тремя? - Служанку её возьмём?
Фрида за плечом госпожи беззвучно ахнула и прижала руки с тубусом ко рту.
Глава 671
Генрих сорвал с головы подол платья своей сегодняшней милашки и, неудобно выворачиваясь через плечо, попытался оглянуться на жену. Но милашка развернула его за подбородок к себе и страстно сообщила:
-- Нет! Никому тебя не отдам! Не сегодня! Сегодня ты мой! Весь! О, мой свирепый лев!
При этом, она всё ускоряясь, продолжала подпрыгивать. Вполне успешно: Лев издал свой характерный рык, придавил милашку за плечи. И подержав пару мгновений, отпустил. С чувством глубокого самоудовлетворения.
После чего отставил этот... тренажёр с ляжками в сторонку, пошевелил ногами и, оттянув на себе платье, сообщил:
-- Вы тут... а я пойду ополоснусь.
Так и не удостоив супругу взглядом, Генрих отправился к дальней стенке, за которой, как герцогиня уже знала, находится... м-м-м... комната личной гигиены.