Набор свободный - кто хочет.
Сперва был ажиотаж.
Всё - дают! Оружие, одежду, еду, койку. Коня! Доспех! После первого пролития крови - посвятят в рыцари. После службы - дадут землю. Аллод!
Потом пошёл отсев, а конкурс упал: приём означал жёсткую физ.подготовку и муштру. В сочетании с казармой, глушью и практически отсутствующим жалованием... не привлекало.
Тем временем возникали всё новые непредвиденные расходы. Голландия, например - просто бездонная дыра. Формирование "роты" шло медленно, но желающие появлялись постоянно. Вот и ещё один.
-- Твои суждения выдают обширный опыт. В каких войнах ты воевал?
Парень, несколько раскрасневшийся от вина и собственного рассказа, споткнулся на полуслове.
-- Я? Э... нет. Не успел ещё. Но мой дядя Людовик... он много рассказывал о своей службе разным государям.
-- Вот как? А ты сам кто?
-- Я? Я - шотландец! Хайлендер!
Это было произнесено с такой гордостью, с такой уверенностью, что все остальные, не имеющие счастья родиться на продуваемых ветрами скудных горных пастбищах, должны немедленно пасть на колени и вознести благодарение Творцу, за то, что тот сподобил их лицезреть "Настоящего Мужчину"! Да ещё из самых настоящих - из хайлендеров!
-- Глен-хулакин - название нашего старинного родового поместья, сударыня, - сообщил д'Орвард, - в переводе на ваш язык означает "Долина мошек". Мне было десять лет во время разгрома. Отец, два дяди, два старших брата, семеро других наших родственников, наш управляющий, и шестеро слуг были убиты, защищая замок от нападения Огилви. Теперь там не осталось камня на камне. Настоящий разгром, мадам, клянусь крестом святого Андрея! Эти Огилви всегда были опасными соседями для Глен-хулакина.
-- Какое несчастье! Впрочем, на то и война. А дальше?
-- Огильви утомились резней, и матушке удалось упросить их пощадить хоть меня. За это они принудили матушку дать обещание, что я пойду в монахи.
-- Для чего же?!
-- Чтобы заставить род моего отца угаснуть вместе со мной в монастыре или в могиле, - ответил д'Орвард с глубоким волнением.
-- Да-да, теперь понимаю. Ловко придумано! Ах они негодяи!
-- Остается только прибавить, что моя матушка родом из Нормандии. К её семье мы и отправились. Увы, родственники не питали ко мне добрых чувств. Они были... очень экономны. Экономили на всём. И на мне. Сверстники насмехались над моим говором, издевались над моими рассказами о Шотландии. Пытались побить меня, отобрать дорогие сердцу памятные вещицы. Тупые грубые невежественные люди, не бывавшие далее своей округи. По счастью, недалеко от нас жил давний добрый знакомец матушки - дядя Людовик. Старый воин, получивший тяжёлую рану в Святой Земле, он научил меня владеть оружием, ездить верхом и превыше всего ценить честь дворянина!
Пафос, звучавший в звонком сильном голосе юноши, хоть и был чуть подогрет подогретым рейнским, но казался вполне искренним.
-- Потом?
Д'Орвард сбился с тона, начал перебирать, передёргивать свою отцепившуюся портупею, искать - куда бы поставить кубок...
-- Квентин, мне будет очень грустно. Если такой добрый, прямой юноша опорочит себя словами лжи.
Прекрасные честные голубые глаза, полные слёз, поднялись на герцогиню:
-- Потом я узнал. Что моя мать... любовница дядюшки Людовика. С детства. Её отправили в Шотландию и выдали за моего отца потому... что она была уже... грешна. Дядя приютил нас, спас от ежедневной злобы родственников не от доброго сердца, сочувствия к сироте и вдове, любви ко мне. А за ради своей старой... похоти.
-- Ты убил их?
-- А? Нет! Ну что вы! Я узнал это на смертном одре матушки. Она простудилась и умерла. После её похорон я тайком взял оружие, одежду, немного денег и пошёл. В Париж.
-- Почему?
-- Я... я возненавидел нормандцев. Злые, жестокие, лживые людей. Даже лучший из них... использовал меня как ширму. Для разврата.
-- Париж?
-- Да-да, Париж. У меня не было знакомых, влиятельных покровителей, рекомендательных писем... Я пытался наняться в услужение в какой-нибудь благородный дом. Но меня даже на порог не пускали. Деньги кончились. Однажды ночью я столкнулся с парой... пьяных мерзавцев. Которые решили позабавиться. Со мной. Я возражал, они взялись за мечи. Я... оказался быстрее. Снял с них ценное и отдал в уплату долга лавочнику, у которого снимал комнату. А утром прибежала служанка. Она была... неравнодушна ко мне, и сказала, что хозяина схватили на рынке, что вещи, которые он пытался продать, принадлежат каким-то важным особам. Чуть ли не королевского дома.
Парень растерянно посмотрел на герцогиню.
-- И что мне оставалось? Отдаться в руки королевского правосудия? Я... я побежал. Хотел, было, к герцогу Брабантскому. Но... может и показалось... меня искали. А тут услышал про ваш "верорднунг".