Милое гнёздышко, которое собрали для ночлега двух женщин из подсобных материалов, было пусто. И как-то... затоптано.
-- Сорвётся - прыгнешь следом.
"Нищий" говорил с мощным акцентом. Впрочем, Квентин и сам звучал совсем не по-саксонски. Но его поразила продолжительность фразы немого. А Зубастого Йо - взволновал смысл:
-- Не, ни чё, крепко вязали.
Ещё одна деталь пейзажа, точнее - её отсутствие, вызвало вопрос Квентина:
-- А где служанка графини? Здоровая такая.
Немой и зубастый переглянулись.
-- Упала. За борт.
Квентин вспомнил первый, разбудивший его, громкий всплеск. У него тут же возникла куча вопросов. Типа: а почему не кричала, а почему не спасли, а...
Тут из воды вытащили мешок на верёвке, пару раз случайно приложили об борт. Тяжело развязывали мокрый узел на горловине. Наконец мешок приподняли и из него на голые доски днища вывалилась графиня. Мокрая. Со спутавшимися, сбившимися в космы волосами, связанными за спиной руками и заткнутым тряпкой ртом.
Йо вопросительно-подобострастно уставился на немого. Немой сказал:
-- Избавить.
Оба вора кинулись развязывать женщину, вынимать кляп. Затем подняли за лодыжки и сдернули с неё платье. Графиня реагировала крайне сдержанно: она блевала. Едва вытащили кляп, как вода Окера, или уже Аллера?, принялась интенсивно покидать её тело.
Тут до Квентина дошло, что здесь что-то неправильно. Блюющие графини голыми не бывают. Прежде он не сталкивался с подобным, и потому не имел опыта, на который мог бы опереться для принятия решения, соответствующего рыцарской чести.
-- Не смейте обращаться с благородной дамой так неуважительно! - вскричал скотто-нормандец, ощущая как праведный гнев и истинно рыцарское возмущение охватывает его благородную душу. Одновременно пытаясь найти эфес своего меча.
Однако более сильное ощущение - прикосновение холодной стали к шее - заставило его остановиться.
Небольшой скрамосакс, всего в полтора фута по лезвию, прижался скошенным остриём к горлу благородного рыцаря. А если скосить ещё и глаза, то можно увидеть выразительную голову ворона на рукояти. Дядя Людовик почему-то не рассказывал о поединках в такой ситуации. Поэтому скотто-нормандец глубоко задумался. О наиболее уместных действиях в его положении. Чтобы не умалить дворянскую честь.
Зубастый резво кинулся к Квентину и сорвал меч с его пояса. Радостно оскалившись всеми своими четырьмя с половиной зубами, он, кажется, собирался дразнить молодого рыцаря его оружием, подобно злобному ребёнку, стащившему у товарища по песочнице игрушку. Нищий, однако, забрал столь дорогой, утащенный у дядюшки Людвига, предмет, и кивком головы направил юношу к корме. Не отдавая оружие, он положил его свободно на мешки и уставился на Квентина.
И праведный гнев, и стремление сохранить своё благородное достоинство незапятнанным, и, прямо сказать, возникшее, было, чувство смертельной опасности, уступили место ощущению собственной глупости и растерянности.
-- А... э... А что здесь... ну... происходит?
-- Сватовство.
-- ?!!!
-- Ты - жених. Она - невеста. Зубастый - сват.
С той стороны кучи узлов донеслась суета, вскрики, звуки пощёчин. Квентин потянулся встать и посмотреть: что происходит там, в пяти шагах от них, но нищий потянул его за одежду.
-- Они... Они бьют её!
-- Уговаривают. Замуж. За тебя.
Воспитанное преклонение перед Прекрасной дамой, романтические истории из рыцарских романов и баллад проносились в памяти Квентина, перемежаясь множеством жизненных случаев. Когда юных дворянок примерно такого же возраста родители выдавали замуж, не очень-то интересуясь их мнением. А обильные слёзы и крики воспринимали как обычные детские капризы. На которые реагировали педагогически: оставляли без сладкого, морили голодом, били по щекам, пороли крапивой и розгами... Использовали и другие способы внушения надлежащего уважения к старшим. А уж крепостных... даже и хорошеньких... господа просто сводили для получения крепкого приплода.
Новая волна болезненного мычания донеслась от носа барки. Квентин инстинктивно рванулся на помощь страждущему и угнетаемому существу, явно нуждающемуся в рыцарской защите, схватил меч. И был остановлен крепкой рукой говорящего немого. Мгновения они молча боролись. Руками - на эфесе меча, глазами - нос к носу. Наконец, юный рыцарь осознал силу хватки этого странного побирашки и отпустил рукоять.
-- Взгляни.
Нищий убрал меч подальше и кивнул в сторону носа. Квентин осторожно забрался на гору узлов.
На месте "уютного гнёздышка" где совсем недавно ночевала графиня со служанкой, лежал мешок. Над ним стоял Йо и пинал его ногами. Благородная душа Квентина не выдержала, он бросился спасать благородную даму.