Крестьянин немедленно побежал в церковь, где и покаялся. Местный поп оказался в затруднительном положении. С одной стороны - грех, некрофилия. С другой - не по злобЕ, а в силу сложившихся обстоятельств неодолимой силы - темно было.
Был направлен запрос в Рим, и вскоре, лет через несколько, последовало разъяснение Святейшего Престола и Викария Господа на земле нашей грешной. Приступая к "этому делу", следует спросить:
-- Ты живая?
И обязательно дождаться ответа. В качестве допустимой акустической индикации "пребывания в числе живых" дан перечень разрешённых фраз. Впрочем, можно и просто "да".
***
Ростислава лежала в темноте, смотрела в балдахин над кроватью, молча плакала. Слёзы наполняли глаза, стекали по вискам. Но ни всхлипов, ни, не дай бог, рёва или упрёков, не раздавалось.
"Раз - лежи, и два - молча".
Лежу. Молчу.
Болело оттоптанное тушей "богом данного супруга" тело. На ляжке будет синяк - коленкой наступил, смятые рёбра постепенно восстанавливали возможность дыхания, между ног пекло и текло.
Ростислава криво хмыкнула в темноте:
-- В графе "Семейное положение" Бэлла Ефимовна написала: "Таки довыпендривалась".
Когда Воевода как-то произнёс эту фразу в её присутствии, ему пришлось объяснять каждое слово, кроме "написала". А её волновало только кто эта "Бэлла" и почему Воевода о ней вспоминает. Теперь дошло. "Довыпендривалась". Выразительное слово.
Ничего нового. Подобное уже бывало. Десятки раз за восемь лет супружества. Бывало и хуже. Когда-то она обижалась, пыталась объяснить, плакала... Потом привыкла. Просто терпела. Это - нормально, все так живут. Так бы и прожила жизнь в этом убеждении. "Что воля, что неволя - всё равно". В равнодушии и покорности. Но... Всеволжск. "Зверь Лютый". "Огненный змей".
Точно: не то согреет, не то сожжёт. С ним бывало больно. Изнурительно. Страшно. Очень. С ним не бывало скучно. И этим он приучил не бояться. "Ничего-ничего".
А теперь? Вот это - навсегда? На всю оставшуюся жизнь? Хоть бы обругал как-нибудь. Побил, что ли.
Даже воспоминания о временами довольно жестоком Магоге выглядели после такой брачной ночи привлекательно. С ним бывало противно, но... Тот хоть живой человек. А уж Ванечка... Когда они меня сразу втроём: Зверь Лютый, Змей Огненный и Ангел Хранящий... столь разными, невиданными способами... на алтаре, в седле, под небесами!
Хотя... а чего ты ждала, дурочка? - "Любовь - любовнице, семя - жене".
Ты своё получила. Консуммация - произошла, осеменение - исполнилось. Устранена одна из уважительных причин для признания брака недействительным. Близких общих предков у нас нет. Различие вер тоже отпало.
Матушка то хотела, резоны приводила. То расхотела: говорит, что Генриху нравится "восторжествовать над еретичкой". Ей и достаётся "любовь". А тебе - твоё, "мокро".
Что родная матушка - любовница мужа, это... хорошо. Она умеет очаровывать мужчин и управлять ими. Но как-то... завидно? - Нет-нет! Завидовать жаркой страсти этого... как он там? - поплямкал и снова захрапел, надо бы одеяло ему... а то проснётся и снова... сил нет, какая-то вялость во всём теле, опустошённость, усталость. Как побитая. Будто прачка вальком рубаху прокатила. А меня из неё не вынула.
А вот после Ванечки... тоже усталость, ни рукой, ни ногой не шевельнуть. Глаза не открыть. Но - другая. Радостная, довольная. Счастливая. Была. Не вернуть.
Слёзы потекли сильнее. Ростислава фыркнула, наконец, носом, вытерла лицо длинным рукавом свадебной ночнушки, поднялась и прикрыла ноги подолом рубашки, так и оставленной мужем задранной на бёдра. Заодно накинула одеяло на голые ноги супруга и снова уставилась в тёмный балдахин.
Что матушка муженька оседлала - хорошо. Пусть их связь крепнет и процветает. От неё же теперь требуется не давать поводов для развода. После сегодняшней ночи остаются две возможные причины: супружеская измена и бесплодие.
Ну, первое мне не грозит. Как-то после Ванечки какого-то в "милые друзья" выбирать... "после сладкого горького не захочешь".
А вот родить... родить мне не удастся. Рада честно сказала - не получится.
Ростислава прижала рукой грудь слева. Сердце болит. Давит. От "никогда". Вроде бы, уже и знаю давно, и наплакалась вволю, а вот... Не будет у меня "милого ангела", "кровиночки". Не доведётся любоваться маленьким, раскинувшимся в сонной неге и сытости тельцем, прислушиваться к сонному дыханию, уткнувшегося головкой в бок, развернувшегося поперёк постели своего дитя. Чувствуя - вот оно, счастье. Материнское...
Мне - не родить. Магог постарался. А потом бабки-приживалки помогли. Марана говорила, что если бы сразу... А так даже и мечтать не нужно. Но наследник у Герцога Саксонского должен быть обязательно. От сей ночи - через девять месяцев. Одна-две недели плюс-минус. Не позже. Уже начали.