***
Да, такой "волюнтаризм", "вижу - хам, бью - морду" - наша отечественная традиция. Здесь - не так, здесь - по суду. Найти графа, собрать заседателей, семь свидетелей под присягу на реликвиях...
Более того, женщина не может не только быть графом или го-графом, она вообще не может говорить в суде - только присягать. А говорит опекун:
"Девушки и женщины должны иметь опекуна при всяком иске потому, что нельзя опровергнуть свидетелями того, что они на суде говорят или делают".
У герцогини нет прав, о которых говорит Ростислава. Но опекуном жены, по умолчанию, является муж. И если Генрих будет говорить от её имени, то...
***
Ростислава отломила маленький кусочек корочки, кинула в рот, прожевала, прислушиваясь к вкусу свежего хлеба, и улыбнулась:
-- Вкусно. Грубая ржаная мука, немолотые зёрна. Пумперникель. "Пукающий Николай". Ты часто пукаешь, Вернер? Хочешь передать это дело в суд? У меня есть жертва преступления, есть свидетель. Ты проиграешь.
-- Она еретичка! Ей нет веры, она не может говорить в суде. А свидетель - соучастник. Ему тоже нет веры!
-- Сначала - суд об изнасиловании. Твоими людьми, по твоему приказу.
-- Ложь! Я не приказывал!
-- Я уверена, что ты легко докажешь. Свою непричастность. В суде герцога.
Она откинулась в кресле, обвела взглядом полупустой зал, где продолжали пить и веселиться не ушедшие "на полив" благородные гости.
-- Твои оправдания понравятся саксонским рыцарям. И жителям Миндена. Приятно видеть господина, корчащегося под вопросами следствия. Мда... А потом наступит время суда имперского. По делу о сотрудничестве с антипапой, врагом церкви и государя. Вспомни "Саксонскую правду" Карла Великого: "Закон франков. Кто замыслил против королевства, или против жизни короля франков, или сыновей его, карается смертью". Этот суд будет заботой Барбароссы.
-- Кого?! Он уже погиб, сдох в Италии! Ты глупа! Русская дура!
-- Ты ждёшь и надеешься? На гибель императора? Увы, милый Вернер, у меня другие сведения. Он вернётся. И с интересом узнает о твоих надеждах на его гибель. И о согласии с теми ругательствами его в адрес, которыми пестрит булла его врага и отступника.
Епископ, вынужденный прежде перегнуться через пустующее кресло герцога к своей юной собеседнице, откинулся назад. Вытер заплёванные в ярости губы рукавом своей сутаны. Уставился взглядом в потолок. Текст буллы он дословно не помнил. Главное там: решение по Майсену. Были там какие-то... нелестные слова о Барбароссе. Которые могут быть восприняты очень болезненно. А за измену... рубят головы.
Наконец, он снова наклонился к герцогине. Всё ещё красное лицо, приняло миролюбивое выражение.
Его можно было бы назвать ехидным, не имея в виду обычный смысл, вкладываемый в такое определение, но обращаясь к образу "ехидны ядовитой". Которой, конечно, в реальной природе не бывает.
-- Мы же можем договориться? Я крестил тебя, дитя моё. Будет ли хорошо, если твой креститель будет унижен и опозорен, подобными, безусловно лживыми, обвинениями?
Ростиславу трясло. Собственно говоря, её начало трясти ещё до прихода в зал. Приходилось постоянно повторять себе:
-- Не бояться. Ничего-ничего. Я - бесстрашна и бесстыдна.
Нервное напряжение заставляло непрерывно мять хлебный мякиш, делая вид, что зёрна в нём интересуют больше, чем противостояние с епископом.
Вид - делался. Но в душе...
-- Хорошо, что я сижу, - подумала она, - а то ножки-то... не держат.
Новый отщипнутый кусочек хлеба позволил ей склониться над столом, изображая внимательное разглядывание. Потом, будто вспомнив о малозначном вопросе, она оглянулась на старательно изображающую умильность багровеющую морду своего собеседника.
-- Пожар... просто по неосторожности тамошних... насельников. Дело о ереси - прекратить за недоказанностью. Всех заключённых из епископской тюрьмы выпустить. Спорный лен передать герцогу. О чём сообщить прямо сейчас. Завтра до заката - тысячу марок серебра. В подарок мне.
Сумму назвал сам епископ. Несколько дней назад. Конечно, не в таком контексте, а рассуждая о том, как много средств римско-католическая церковь тратит на нужды бедных и сирых. Получая, естественно, потребные для столь обширного милосердия доходы.
Умильность с морды пропала. Сползла не торопясь.
Какая, всё-таки, мощная вещь эти большие зеркала у Воеводы! Они с Цыбой столько работали над мимикой! Простая маска, смесь, динамика, полутона... Зная по себе, как выражаются чувства на лице, можно лучше понимать выражение эмоций собеседника.
-- Ваше Высочество, ваши требования чрезмерны. Давайте как-нибудь... сократим список.
Ростислава пожала плечами:
-- Как вам будет угодно. Можете сократить, расширить или изменить. Свой список. Мой - должны исполнить.