Три степени судей. Штулхеррен - главные судьи, скабины - заседатели, франботен - послы. Все вместе - виссен-де, "знающие", "посвящённые". "Свидомые"?
К Femgericht обращались истцы, не могущие получить удовлетворения своих притязаний в обычных судах. "Свободный граф", выслушав жалобщика, решал, подлежит ли дело рассмотрению. Другим источником возбуждения преследования служили сообщения (Femwroge) "свободных шёффенов" о лично известных им людях, совершивших преступления.
"Стукачи - основа правосудия".
Фрайграф приглашал обвиняемого в суд. Если тот не являлся через 6 недель и 3 дня (а обвиняемый шёффен - после троекратного приглашения, через 19 недель и 2 дня), дело рассматривалось в его отсутствие. Если обвиняемый (не шёффен) являлся, суд над ним проходил публично - открытый "фрайгерихт"; если нет - фемгерихт судил его тайно. Приглашения передавались открыто, но при опасении насилия над посланцем, приглашения ночью прибивались к входной двери дома вызываемого в суд.
Если обвиняемый не являлся, обвинитель излагал жалобу, становился на колени перед фрайграфом и, положив два пальца на меч, клялся, что говорит правду. Если у него находилось, между собравшимися шеффенами, шестеро "друзей" (Freunde, Folger), которые подтверждали клятвою правдивость обвинителя, обвинение считалось доказанным.
"Друзья" могли ничего не знать о разбираемом деле, требовалась лишь уверенность в общей правдивости обвинителя.
Гёте:
" - (Фрайграф) Судьи тайного судилища, вы клялись на мече и петле жить непорочно, судить сокровенно, карать сокровенно, подобно богу! Если чисты сердца и руки ваши, возденьте длани, возгласите злодеям: "Горе! Горе!".
- (Обвинитель) Сердце мое чисто от злодеяний, руки - от неповинной крови. Прости мне, боже, злые помышления, прегради путь злым желаниям! Я воздел длань - и обвиняю! Обвиняю! Обвиняю! Обвиняю на мече и петле Адельгейду фон Вейслинген. Она повинна в прелюбодеянии и в отравлении мужа через его отрока. Отрок сам свершил над собой суд, супруг скончался.
- (Фрайграф) Умереть должна она! Умереть двойною и горькою смертью. Пусть дважды искупит - через нож и петлю - двойное злодеяние. Возденьте руки и призовите на нее гибель! Горе! Горе! Предана в руки мстителю!".
Гёте, как и положено немецкому романтическому поэту, несколько привирает и нагнетает.
Фемы не судили женщин.
М-м-м... обычно.
Не судили титулованных дворян.
М-м-м... аналогично.
В описании нет клятвы шёффенов, подтверждающей правдивость обвинителя.
Но две вещи указаны точно: право любого, а не только пострадавшего, обвинять любого. Без воплей: "А твоё какое собачье дело?!". Прокурором может быть каждый.
Смертный приговор. Как по подозрению в убийстве, так и по подозрению в нарушении супружеской верности.
Когда обвинение считалось доказанным, фрайграф после совещания с шёффенами произносил приговор (Vervehmung). Обвиненный провозглашался лишенным "мира и права и вольностей", его шея "отдавалась веревке, труп - птицам и зверям, душа - Господу Богу, если Он пожелает её принять; его жена да станет вдовою, его дети - сиротами".
С этого момента все шёффены всячески содействовали (nach aller ihrer Kraft und Macht) поимке преступника и повешению "на ближайшем дереве". Текст приговора с печатью фрайграфа выдавался на руки обвинителю, который мог рассчитывать на помощь всех шёффенов Германии в тайном и неусыпном преследовании обвиненного; для последнего судебное разбирательство и приговор оставались тайною.
Всякий шёффен имел право взять на себя инициативу в поисках и преследовании осужденного. Тайные лозунги и условные знаки облегчали сношения между незнакомыми шёффенами. Чтобы опознать друг друга, члены судов клали на обеденном столе рядом с тарелкой нож острием к себе. Носили предметы с нанесенными на них буквами SSGG (аббревиатура мистической формулы "Камень, Веревка, Трава, Зелень").
Это облегчало исполнение задачи: отыскать осужденного, схватить и немедленно повесить, оставив знак, указывающий, что имело место не злодейское убийство, а исполнение приговора.
Смертной казни подвергался и тот из "свободных шёффенов", который уклонялся от исполнения приговора или нарушил присягу о соблюдении тайны. Его вешали выше, нежели обыкновенного преступника.
Когда местонахождение обвиняемого не было известно, объявление о вызове выставлялось на каком-либо людном месте - на оживленном перекрестке, у подножия статуи какого-нибудь святого или в церкви. Когда обвиняемым был рыцарь, шёффены ночью прокрадывались в его замок и оставляли вызов там в одной из комнат. Или прибивали к воротам замка, уведомляя об этом стражу, и отрубали три куска от этих ворот в качестве вещественного доказательства, что вызов был вручен обвиняемому.