Религиозная система - тоталитарна, стремится контролировать всех тотально. "Ибо даже волос не упадёт с головы человека без соизволения Его". А уж тем более - "просверлённое дерево" или кобылица.
"Сексуальную магию" Бурхард тоже не обходит молчанием.
Он спрашивает кающуюся женщину: не глотала ли она сперму своего мужа?
Не подавала ли она ему на стол рыбу, которую еще живой вводила в свои интимные органы и вынимала только после последних содроганий агонии?
Не давала ли она ему есть хлеб, который месила на своем голом заду?
Не примешивала ли она к его еде и питью свою менструальную кровь?
За первый из перечисленных проступков, связанных с особым сладострастием - 7 лет покаяния, за два последующих - по два года, за последний - 5 лет.
Для Бурхарда, как и для всех христианских моралистов, акт любви в любом случае недобродетелен. Чем меньше этим занимаются, тем лучше. Поэтому попытки сделать мужа импотентом наказываются мягче:
раздевшись донага, она обмазывалась медом и каталась по ткани, усеянной хлебными зернами; затем она собирала все зерна, прилипшие к ее коже, молола их, вращая мельницу против солнца, и делала из полученной муки хлеб, который подавала своему бедному мужу - 40 дней на воде и хлебе.
Обращает внимание детальность проработки вариантов. В полуразрушенном в том момент Вормсе, где разбойники и дикие звери регулярно бродили по улицам, пока Бурхард не построил новые стены, он, вероятно наблюдал много подобного. Что и изложил в своих запретах. У Нифонта, епископа Новгородского спустя полтора века, не было столь разнообразного материала для наблюдений.
Да и то правда: "це ж Европа"! Наследники великой греко-римской цивилизации! Где уж нам, в глуши и дикости, "месить хлеб на голом заду". Тут бы просто хлеба в волюшку...
Понятно, это - нормативы. Практика... отличается. Иначе бы и запретов не было.
За поколение до Бурхарда в Риме случилась "эпоха шлюх", когда династия... м-м-м... "женщин с пониженной социальной ответственностью" десятилетиями ставила и смещала Наместников Господа Нашего. Из числа своих... клиентов.
Крестовые походы весьма способствовали "смягчению нравов". Расцвету, так сказать, прогресса и процветания, науки и искусству. И в этой области - тоже. Куртуазная поэзия, изысканные вещички. И... м-м-м... способы. Но не для всех. Одни уже "по уши" в "прогрессе", другие, кто не попал в нужное место - в "консервативных ценностях". Отчего и раздаются вопли об "очищении". Катары, вальденсы и "Неистовый Бернард". Все хотят "чистоты", но чуть по-разному. В разных орг.формах. И пускают в оборот нормативы полуторавековой давности от Бурхарда. А что - разве что-то изменилось? "Дупло на ёлке" стало найти трудно? - Но какой уровень прогресса в столярном деле!
Я уже говорил, что средневековое общество очень "пятнистое". По "вертикали" - разные сословия ведут себя по-разному, по "горизонтали" - в разных землях нормы и обычаи разные, во времени: в том десятилетии - на костёр, в этом - ах какая милашка.
Нужно знать конкретную "здесь и сейчас" правоприменительную практику. Но то, что наблюдает Ростислава - сатанизм однозначно. Для любого стороннего наблюдателя. Что и привлекательно для участников: "запретный плод - сладок".
***
Паника в душе молоденькой шестнадцатилетней женщины нарастала.
-- Нельзя! Нельзя, чтобы они это увидели! А что делать? Приказать? Чтобы ушли... Так они и послушались. Они меня не знают, слуг и признаков власти у меня нет. Убить? Вот так прямо? А чем? Дура! Ой, какая же я дура! Ничего не взяла! Ни рогатки, ни стилета... Я ж к мужу шла. На ложе. В соответствующем одеянии и настроении. С его слугой! В его городе! Посреди расположения герцогского каравана! Среди своих!
Как часто бывает, более всего жгло осознание собственной ошибки. Приведшей, силой стечения случайностей, к ситуации неминуемого краха.
-- Факеншит же! Здесь нет своих! Здесь все саксонцы!
Годы жизни во Вщиже, в небольшом, мирном городке, в роли княгини, в собственном княжеском тереме, вовсе не воспитали у Ростиславы чувства постоянной готовности к появлению опасности. Там бывало скучно, противно, обидно. Безысходно. Но не опасно.
Какие-то кусочки общечеловеческого сволочизма я дал ей во Всеволжске. Но все они перекрывались потоком радости, ощущением, что всё это - игры, может быть и жестокие, но только проверки. Не взаправду. "Ангел Хранящий", "Змей Огненный", "Зверь Лютый"... они спасут, защитят, исправят.