-- Хочешь ещё - приходи завтра к собору, к левой стороне. Заработаешь больше.
И, вставая, ответил на вопрос второго члена сегодняшнего кружка:
-- Secondo le leggi locali, se qualcuno violenta una donna corrotta o una sua concubina, puР pagare con la vita se la umilia senza il suo consenso. selvaggi. E cosЛ abbiamo pagato. I nostri piccoli. (По здешним законам если кто-нибудь изнасилует продажную женщину или свою наложницу, то он может поплатиться жизнью, если он ее положит без ее согласия. Дикари. А так мы заплатили. Нашим пикколли).
Совершенно ошеломлённая обессиленная герцогиня бездумно наблюдала как две тёмные мужские фигуры в темноте прошелестели оправляемой одеждой и, довольно пересмеиваясь, резво потопали вверх по лестнице. Мелькнули в чуть более светлом проёме двери и пошли влево. Удаляющиеся шаги по деревянному полу галереи затихли.
-- Но... а... а как же...?! Они же... они увидели?!
Ростислава попыталась вскочить и бросится следом. Ойкнула от резких ощущений в разных пострадавших местах тела. Особенно досталось коленкам. И вновь, полусогнувшись, ощупывая одной рукой ступеньки, а другой придерживая длинный подол, выкарабкалась наверх.
"Катастрофическое окно" светилось в полусотне шагов. Там, возможно, продолжались прежние игры. С унижениями, доминированием... И признаками явного сатанизма. Но оно было закрыто!
Толстые мутные кругляши стёкол в металлической решетке, что и составляет здешние окна, пропускали подкрашенный тёплый свет свечей изнутри. Но никого и ничего увидеть было нельзя.
Измученная разнообразными переживаниями, а более всего собственными страхами о сохранении тайны оттенков отношений между матушкой и мужем, герцогиня уселась на деревянный пол галереи, такой уютный после после каменных ступенек лестницы. Вытянула ноги, восстановила дыхание, успокоилась. И вдруг поймала себя на том, что улыбается.
-- А первый-то... очень не плох. Покусал, правда, зараза. Да и второй... если его не сразу... не так быстро...
Она довольно потянулась, удовлетворённо вспоминая четыре мужских ладони на своём теле.
-- Да уж. Это я круто... заелдырила. Или - меня? Но уелбантурила-то точно я.
Вспоминая только что произошедшее, несколько смущённо хмыкнула. Чуть не подавилась. Пришлось выплюнуть на ладонь маленький кусочек серебра, монетку, данную в оплату... её трудов.
***
Шесть лет назад, в 1162 г. Барбаросса принял закон о проведении денежной эмиссии. По его распоряжению вес миланского денария был установлен в 0,82-0,84 граммов 660-ой пробы серебра. Называют "империал".
Другие итальянские города тоже чеканят свою монету.
Веронская 230-ой пробы весит 0,35 гр, венецианская "скоделла" ("мисочка") при "империальской" массе содержит в два раза меньше серебра. Подобные монеты часто называет "пикколи". Основное платёжное средство в розничной торговле.
Каким-то аналогом "веронки" с ней и расплатились. "Дешёвка".
***
Сперва герцогиня хотела выкинуть монетку. Но потом, вспомнив сегодняшнее приключение, сжала в кулачке. "На память". И попыталась трезво обдумать ситуацию.
Продолжить путь в спальню мужа в таком состоянии... нечего и думать. С такими губами, грудями и... и жарко употреблённым остальным. Ещё: в ту сторону ушли её сегодняшние... "пикколисты". Есть риск снова с ними столкнуться. Или с другими такими же. А ей уже... хватит.
Вряд ли они её опознают. Как Ваня говаривал:
"Хочешь скрыть лицо - покажись нагой".
Уж она-то нынче... "показалась". Да и вообще: темно, платье на голове. Хотя... если пустить язычок второго в свой рот... он там хорошо освоился... Она осторожно погладила себя по груди. Вспоминая чувство мужской ладони, сжимающей, тянущей... Ущипнул, гад. Синяк будет. И здесь.
Кажется, её твёрдая уверенность, что "супружеская измена" в качестве основания для развода, ей не грозит... оказалась не столь твёрдой. Нет-нет! Конечно не сейчас! Сперва - признанный наследник! Да и потом... абсолютно секретно, тайно и шито-крыто. Очень редко, анонимно и при подходящих условиях... Но что-то в этом есть. Приятное...
Возвращаться тем же путём, как она сюда пришла... мимо храпящего пьяного бетмена... Она просто не найдёт дороги. И может нарваться ещё раз.
Тогда - вправо. Прихватив пояс, герцогиня посмотрела вслед ушедшим "пикколистам", довольно улыбнулась и двинулась в другую сторону.
Галерея обогнула здание, дальше - лестница во двор и открытые ворота. На фоне тёмного неба виден купол св.Бонифация, подсвеченный огнём костров на соборной площади - в городе продолжались празднества по поводу визита герцога. Это позволило сориентироваться.
Однако подойдя к воротам, Ростислава чуть не попалась: на улице стояли два местных стражника. Глазели в сторону отсветов костров, откуда доносились звуки музыки и весёлые крики.