-- Ой. Мама... Это они. Два итальянца.
-- Где?
-- Слева.
В толпе гостей, слуг, дворян, горожан нежившихся на нынешнем первом весеннем солнышке перед порталом собора, выделялись непривычной одеждой два южанина.
Ростислава мгновенно вспомнила вчерашнее. Четыре руки на своём теле одновременно... Два... мужских достоинства внутри - последовательно. Саму себя. Старательно подпрыгивающую. От одного к другому. То страстно насаживающуюся, то страстно лобызающуюся. Желающую. Жаждущую. Ещё. А потом поставленную. Покорно употребляемую. Задницей кверху. Прямо на лестнице. Согласно принявшую. Свою цену. Монетку за щёчку. Дешёвка.
Она смутилась, покраснела, склонила голову, старательно разглядывая носки своих туфель чуть выглядывающих из-под подола.
"Ничего-ничего" снова прозвучала в голове.
Тот эпизод, когда она пошла с вестовыми за какой-то мелочью в подземелье дворца Воеводы. А парни задрали ей подол на голову и разложили. А потом пришёл Воевода и всё оказалось просто проверкой. И его тогдашние слова:
-- Вот мы вернёмся в комнаты. Ты увидишь этих парней. Что ты сделаешь?
Тогда он заставил её смотреть прямо в лицо тем ребятам. Подойти и дать пощёчину. Потом они извинялись, потом... вон Егорушка идёт, один из той пары. Никаких проблем. Наоборот - умрёт за неё.
А с этими? Дать по мордасам? - Нет. Но смущение - убрать. Смотреть прямо. Как и положено госпоже всего этого... этой Саксонии.
-- Я - бесстрашна и бесстыдна, - повторила она себе слова своего истинного господина. Защитника, учителя и любовника, "Зверя Лютого".
И вскинув гордо глаза, глядя на своих вчерашних "первых встречных", склонившихся перед ней в низком поклоне, а точнее: глядя сквозь них, герцогиня прошествовала внутрь собора.
Отсутствие достаточно большого помещения для проведения светских мероприятий часто заставляет владетелей проводит собрания в зданиях духовных. Иногда этому придают глубокий смысл, вроде господней поддержки слов местного феодала. Здесь всё было просто: подходящего по размеру места в городе нет, и Генрих Лев проводит "под сенью" приём желающих высказаться.
Обмен обязательных реплик между супругами:
-- Как почивалось?... Не мучили ли насекомые?... А молились ли на заре? - Это время весьма полезно для просветления и вознесения...
Софочка, проскользнув к уху герцога, быстренько изложила суть вчерашнего недоразумения.
-- Ах какой мерзавец! Бросил мою юную жену в темноте! Бедняжка...
-- Да-а... я так сильно уши-ибла-ась... испуга-ала-ась... пла-акала...
-- Он будет наказан. С сегодняшнего вечера у меня будет новый бетман. Который приведёт тебя, дитя моё, без... таких проблем.
Бл-ин! Опять?! Да что она, совсем работать не хочет?! Будет от матушки хоть какая польза?! Уймёт она этого... любвеобильного борова?! Или только сапоги мои уходить умеет?!
Едва поток беседы остановился за исчерпанием тем, как юная герцогиня полюбопытствовала:
-- Там, перед порталом собора, два странно одетых человека. Не так, как у нас одеваются. Кто они?
-- А, это... Итальянцы из Кремоны. Император выиграл войну против антипапы. Но проиграл чуме. Многие горожане поддерживали императора. Теперь мнение тамошних жителей переменилось, и множество наших сторонников вынуждены бежать, спасая свои жизни. Эти два брата просятся ко мне в министериалы. Они выглядят добрыми католиками и настоящими дворянами. Думаю их принять.
О боже! Они будут жить рядом, в замке! Они будут каждый день встречаться мне на пути в часовню, или в пиршественную залу, или... хоть куда. А я буду смущаться, краснеть, опускать глаза... Вспоминая как они меня... в четыре руки... а я так старательно им... они догадаются... кого там на лестнице... за пикколо... или я сама... дам им повод догадаться.
-- Супруг и господин мой. Не мне, с моим слабым женским умом и неопытностью в здешних обычаях рассуждать о ваших решениях. Но... эти дворяне вызывают у меня... опасения. Я не берусь объяснять на чём оно основано. Возможно... среди настоящих сторонников императора, беглецов от ненависти взбунтовавшейся против законной власти черни итальянских городов, могут быть... лазутчики врага. Война не закончена, антипапа пытается удержать Престол Св.Петра. Император никогда с этим не согласится. Это понятно всем. Поэтому следует ожидать, что враги будут подсылать сюда, в Саксонию, в крепкий оплот империи, своих шпионов.
Генрих внимательно поразглядывал жену. Пренебрежительно фыркнул. И был остановлен негромким голосом тёщи:
-- Вы, государь, конечно, помните, историю Кнута Лаварда. Его жена, Ингеборга Мстиславовна, внучка нашего великого князя Мономаха, будучи беременной его сыном, нынешним королём Дании Вальдемаром, просила мужа не ехать на встречу с Магнусом. Объясняя это дурными предчувствиями. А Кнут смеялся, говоря, что беременным женщинам постоянно видятся какие-то глупые страхи. Кнут поехал. И его убили.