Наверное, так бы и оставался лейтенант Мостовой на низовой работе, если бы не один политик, Вольдемар Викторович Французов, коллекционирующий предметы искусства. Два жгучих чувства – страсть коллекционера и тщеславие – встретились на одном из аукционов и подружились. Вернее, сначала эта дружба была односторонней: искусствовед дружил с Французовым, а Французов только позволял Антону с собой дружить – выгуливать собаку, раскуривать новую трубку, носить портфель с документами. Антон, как когда-то с Витьком, покорно сносил унижения и ждал своего часа. И он пришел. Чувство благодарности к невзрачному лейтенанту Французов испытал, когда Мостовой принес ему в подарок яйцо Фаберже, изъятое при обыске в квартире одной почтенной старушки, содержавшей публичный дом. Поскольку напарник Мостового интересовался исключительно сейфом старушки, Антону удалось вынести из квартиры яйцо, незаметно спрятав его в плавки.
В благодарность за эту услугу Французов, став губернатором, назначил Антона Антоновича начальником личной охраны, а затем и начальником всей ГСБ.
За годы службы на этом посту Мостовой стал для своих подчиненных непререкаемым авторитетом, человеком стальной воли, для губернатора – другом, для губернских барышень – секс-символом и завидной партией. Но его не особенно волновали женщины и уже не приносили полного удовлетворения деньги, получаемые от предприятий, акционером которых он являлся: единственной целью и смыслом жизни оставалась для него власть.
«Конечно, к своим годам я кое-чего добился, – думал полковник, растирая тело полотенцем докрасна. – Но этого мало. Мало!..»
Мысль о том, что годы уходят безвозвратно, постоянно портила настроение молодого полковника, насылая бессонницу. Но пока карьерный рост не просматривался даже в отдаленной перспективе.
Антон Антонович оделся, вышел в гостиную, и тут его взгляд упал на часы. Стрелки показывали семь тридцать.
– Что у меня сегодня? – спросил полковник, сняв трубку.
– Прием посетителей, господин полковник, – ответила трубка голосом его секретаря и ординарца лейтенанта Бычкова.
– Уже сидит кто-нибудь?
– Оперативник Кривошей из отдела наружного наблюдения.
– Пусть пока сходит позавтракает, приму в десять ноль-ноль, – распорядился полковник.
3
Ровно в десять утра в кабинет полковника осторожно постучали, и на пороге появился Бычков.
– Кривошей в приемной, ваше высокоблагородие, – доложил ординарец.
– Введи! – распорядился полковник.
Бычков ввел человека в сером плаще, беспардонно подтолкнул его к центру кабинета, а сам застыл у двери.
– Разрешите доложить, товарищ полковник? – спросил Кривошей. Он в минуты волнения иногда называл офицеров по старой привычке словом «товарищ», но потом исправлялся. И то верно: ну какой полковник ефрейтору товарищ?! Намудрили что-то с этим «товарищем» бывшие.
– Должно быть, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз ты явился без вызова? – Антон Антонович подошел к бару и налил себе рюмку коньяку. – Ну, докладывай.
– Я вчера работал среди народа на автовокзале, – начал Кривошей.
– Меня уверяли, что там не бывает народа, – удивился полковник. – Ну, и что там случилось?
Филер подробно доложил начальнику все, что видел и слышал вчера вечером в зале ожидания.
Полковник был прагматиком, ни в черта, ни в провидения не верил, но всегда с успехом использовал любые человеческие суеверия. О том, что в многонаселенном городе кормятся полчища колдунов, ведьм, гадалок и ведунов, Мостовому, естественно, было известно, особого внимания ГСБ эти мелкие шарлатаны, занимающиеся любовными приворотами и сглазами, не заслуживали. Но ясновидец – это нечто иное.
– Я хочу его повидать.
– Он здесь, господин полковник. Я вчера снял его с автобуса и привез в контору.
– И где же он ночевал?
– В камере для допросов. – Кривошей по сдвинутым бровям полковника понял, что начальству это не понравилась. – Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство, мы ему создали условия как родному! Вот господин лейтенант может подтвердить.
– Так точно, – подтвердил Бычков. – Накормили, подушку пуховую дали, одело, как ВИП персоне, утром в сортир проводили, все честь по чести.
– Сходи приведи его, – приказал Мостовой секретарю и повернулся к Кривошею. – Благодарю за службу!
– Рад стараться, ваше превосходительство! – гаркнул Кривошей и четким строевым шагом вышел из кабинета.
Оставшись в одиночестве, начальник ГСБ выпил коньяк и задумался. Ясновидцы могут манипулировать толпой, и важно знать, в какую сторону они эту толпу в час Х поведут. Если в нужном направлении – замечательно. За примерами далеко ходить не надо: вот буквально недавно поп Гапон…