– Хорошо, Артем, я останусь и буду тебе помощником…
– Верное решение, братишка.
Над ними кружила серая тень. От нее веяло смертельным холодом, а в уши заползал леденящий душу шепоток:
– Он мой. Отдай…
– Не отдам! – крикнул Артем и крепче обнял Артама.
Агнесса, дрожа, прижималась к Арингилу. Ангел обнял ее руками и закрыл крыльями. Он с ужасом наблюдал, как тифлинг постепенно растворялась и становилась прозрачной.
– Не отпускай меня, Ари. Я боюсь, – умоляла ангела Агнесса, но ясно понимала, что они ничего поделать не могут. Смерть уводила Артама в свои чертоги и развоплощала ее. Пророчество дракона исполнялось.
Арингил держался из последних сил и мысленно кричал Артему: «Не отпускай, Артем! Держи, Артем! Помоги мне!» Он читал молитвы одеревенелыми губами, но они не помогали.
Агнесса подняла голову и посмотрела в глаза ангелу.
– Прощай, мой любимый, – прошептала она и потянулась губами к нему. Он наклонил голову и впился в ее губы поцелуем. Губы девушки становились все холоднее и мягче. Они закрыли глаза и обреченно ждали конца…
– Какая драма! – раздался рядом с ними насмешливый голос. – Ангел и тифлинг перед вечной разлукой. Умел бы писать картины, обязательно написал бы полотно. Я бы назвал его: «Прощание с любимой».
За спиной обнявшейся парочки стоял и ухмылялся Иль. Арингил и Агнесса, забыв обо всем, целовались и не обращали на него внимания.
– Ну, право! – возмутился Иль. – Хватит целоваться. Жив ваш Артам, чтоб он подох, скотина. Мешает только…
Затем прозвучал мягкий бархатный голос:
– Оставь их, дорогой, они только что нашли друг друга. Ах! Мне бы их годы…
– Ты и так прекрасно выглядишь. Каторга тебе пошла на пользу, – засмеялся Иль. – Ладно, пошли. Позже придем, когда они намилуются. Ох уж эти страсти-мордасти по любви. И кто ее выдумал?..
Неела и Мила склонились над обнаженным мускулистым телом Артама. В их глазах затаилась скорбь.
– Открой глазки, Артамушка… Ну открой, не покидай меня… – Артам слышит голос, который пробивается как сквозь стену в его сознание, и с трудом разлепляет глаза. Смотрит на плачущую Неелу. – Открой глазки, Артамушка… Ну открой… Оу!.. Он смотрит! – восклицает Неела. – Он открыл глаза!.. Мила, он открыл глаза! Посмотри! – Артам, не в силах справиться с потяжелевшими веками, закрывает их. – Он закрыл глаза! – тревожно восклицает Неела. – Мила, как он?
– Все в порядке, – убирая руку со лба Артама, устало говорит Мила. – Он будет жить.
В это время Артам громко чихает, одновременно тонко и длинно дребезжа, портит воздух. У девушек вздергиваются брови, а Хойскар констатирует:
– Ну вот, дух нечистый из него вышел. Теперь точно будет жить.
Мила и Неела, морщась, разгоняют воздух перед своими лицами.
– Узнаю Артама… – встав, недовольно проговорила Неела. – Никак не может без своих дурных привычек.
Мила странным взглядом окидывает порозовевшего Артама. Тот лежит на спине, разбросав руки, полностью обнаженный. Она останавливается взглядом на его паху и закусывает нижнюю губку.
– Бабоньки, – заметив куда смотрела Мила, встревает Хойскар, – вы срам-то Артаму прикройте.
Неела тоже заметила остановившийся взгляд жрицы Мары. Тоже посмотрела на место, куда глядела Мила, и покраснела.
Когда он умирал, то ей было не до оглядывания его достопримечательностей, а сейчас, когда угроза для жизни Артама миновала, она ощутила укол ревности. Схватила полушубок, лежащий на скамье, и накрыла Артама по пояс.
Мила перевела рассеянный взгляд на Неелу. Ее затуманенные мечтательной поволокой глаза пробежали мимо нее и уставились в окно.
Хойскар откашлялся и прошел к столу.
– Поснедать, бабоньки, что есть? – спросил он и сел за стол. А то замерзли на морозе-то.
Неела посмотрела на дикаря.
– Хойска-ар? – позвала она, и ее голос ничего не предвещал тому хорошего. Он живо вскочил и засобирался уходить.
– Некогда нам, – поспешно проговорил он и надел шапку. Сделал шаг в направлении двери, но теперь его остановил голос Милы:
– Стоять, Хойскар.
– Чего? – с испугом спросил он.
– Ты видел, как он тонул?
– Кто?
– Артам.
– Он-то?.. Он это… Мила… Не тонул. Там негде утонуть-то… Ручей по пояс… всего.
– Ты видел, как он упал в ручей, и не помог ему? – спросила, прищурив глаза, Неела.
– Так это… – вновь отступил Хойскар. – Не было такого уговора, чтобы помогать ему, – Хойскар отступил еще на шаг. Две женщины встали плечом к плечу и пошли на Артемова слугу.
– А сообразить, что мокрый, на морозе, он может до смерти замерзнуть, ты не догадался? – спросила Мила.