Император немного удивленно посмотрел на герцога. Он не ожидал, что тот примется его учить. Старший брат предупреждал Альберта, что человека, который слишком мало знает, очень просто обвести вокруг пальца. Так ради чего учить императора, в руках которого сосредоточена вся власть государства? Северин Вельф поступал нелогично.
-- И что же мне тогда сделать с этими фигурами?
-- Надавить на них, наказать, заставить мыслить так же, как вы, отодвинуть в сторону, в конце концов. Именно это называется политикой.
-- Я изучаю политологию на уроках профессора Краузе, -- недовольным голосом отозвался Альберт.
-- Профессор Краузе дает вам теорию. Это скорее можно назвать историей политологии, а она далека от реальности. Я не отрицаю - вещь полезная. Однако... Вы вообще представляете, что задумали совершить, Ваше Величество? Во всей мировой истории не найдется аналогов той ситуации, в которой мы оказались.
-- Мои предки веками завоевывали чужие государства и делали их своими. В этом нет ничего невозможного, -- возразил император.
-- Вы правы, но до сих пор эти государства принадлежали Западу. Восток -- совсем иная культура. Еще сто пятьдесят лет назад две империи были разделены степью и ордами кочевников, многочисленность которых являлась грозной силой. Однако, как только кочевники дали слабину, Империя Востока оттеснила их на север и путь на Запад был открыт. Так началась Столетняя война.
-- Я знаю это даже без чтения учебников, -- нетерпеливо перебил герцога Альберт. -- Спросите любого солдата о Столетней войне, и он будет говорить о ней круглые сутки.
-- Вот именно! -- улыбнулся Северин Вельф. -- Посмотрите на эту доску.
Альберт посмотрел.
-- Обычная шахматная доска. Клетки белые, черные, цифры и буквы.
-- Да. Но что будет, если мы уберем все это? Сотрем цифры и буквы, а все клетки перекрасим в белый цвет, оставив лишь их очертания.
-- Ориентироваться станет труднее, -- медленно произнес император.
Он начал понимать, к чему ведет его регент. Восток для Запада даже спустя столько лет вражды оставался неизведанной территорией. Впрочем, то же самое было справедливо и в отношении Запада для Востока.
-- И станет проще жульничать, -- подхватил герцог. -- А еще добавьте сюда с десяток скрытых ловушек, и мы получим Империю Запада и Востока на сегодняшний день.
-- Запад тоже? -- удивился Альберт.
-- Конечно, -- довольным голосом ответил Северин и смахнул с доски последнюю белую пешку. -- Вы же не думаете, что только Восток может принести проблем? Наши дорогие сограждане ненавидят восточников ничуть не меньше, чем они их. Ваши подданные скорее бы согласятся полностью уничтожить своего врага, как и хотел покойный император, чем объединятся с ним. К тому же императрица, хоть и стала вдовой, но влияния своего при дворе еще не потеряла. Она вам не родная мать, и у нее подрастает собственный сын...
-- Роланду всего семь лет! Он не станет готовить заговор! -- возмутился Альберт.
-- А ему и не нужно, -- покачал головой Вельф. -- Если вы дадите сейчас слабину, то, можете не сомневаться, найдутся люди, которые с радостью сделают это за него. Мы сейчас с вами, Ваше Величество, стоим посреди топкого болота, наполненного легковоспламеняющимся газом. А звери, населяющие его, сидят по своим норам, дуплам и гнездам и ждут, когда мы либо утонем, либо сгорим. Не знаю, как вы, а я не собираюсь становиться шутом и тешить их самолюбие вестью о своей кончине. Поэтому прекратите ныть, Ваше Величество, и начинайте царствовать.
Альберт глупо посмотрел на шахматную доску. Пока регент отвлекал его своими речами, император не заметил, как ему поставили мат. Юноше почудилось, будто он физически ощущает, как червяк сомнения и недоверия пробуждается в его груди. Северину Вельфу верить нельзя. Это ясно, как день. Также ясно, как и то, что больше верить некому. Остальные влиятельные придворные будут действовать, как привыкли во времена отца. Они будут льстить, давать бесполезные советы, и, уж точно, никто из них не попытается объяснить четырнадцатилетнему императору весь политический расклад сил, как это только что попытался сделать его регент.