Император прикрыл глаза. Была ли попытка его убийства обманом и для Хелен или же за ее действиями стоял холодный расчет. Он поразмыслил и решил, что теперь ему все равно. После побега те романтические чувства, подогретые его детским желанием быть любимым, растворились в ворохе более ярких и реальных эмоций.
Император вспомнил недавний разговор с регентом. Герцог Вельф был прав и неправ одновременно: любовь – не такая уж и необходимая для жизни вещь; однажды засомневавшись в человеке, Альберт никогда не поверит в него снова. Пускай другие страдают и испытывают счастье от любовных мук, а монарх двух империй будет идти своим путем в одиночку.
– Адриан, – произнес император, увидев, что телохранитель вернулся с подмогой.
Альберт отнял рукав своего пальто, за который успела схватиться Хелен, и отдал новый приказ:
– В следующий раз, когда эта леди решит подойти ко мне ближе, чем на три метра, убей ее!
– Понял, Ваше Величество! – слегка поклонился Гловер, ни на миг не усомнившийся в адекватности его слов.
Оставив ошарашенную Хелен позади, император направился во дворец. Настроение оказалось испорченным окончательно. В груди, будто поселился ледяной источник, распространяющий холод и на другие части тела.
“Давно у меня не было такого ужасного дня, – горько улыбнулся юноша. – Хуже было бы только если...”
– Ваше Величество!
Встревоженный крик телохранителя был последним, что услышал Альберт, когда его ноги подкосились, а сознание мягко укутала тьма. Действительно, просто ужасный день!
Глава 21. В смятении
С каждым новым уроком Альберт ощущает, что собственная магия повинуется ему все быстрее и быстрее. Будто до этого между ними находилась стена льда, через которую он отдавал приказы своей силе, а теперь она начала понемногу таять. Это немного радует. Сегодня юноша смог закончить практическое занятие на двадцать минут раньше, чем обычно.
Он смотрит в зеркало и видит невысокого, невзрачного паренька с волосами, похожими на мышиную шерсть и светлыми глазами неопределяемого цвета. Единственная, достойная внимания вещь – маленький крестообразный шрам под правым глазом. Альберту нравится эта особенность, она придает его новой личине толику оригинальности, будто изюминка в пресном, зачерствевшем хлебе. В следующий раз когда он захочет прогуляться вдали от любопытных глаз придворных, молодой император обязательно воспользуется этим умением, и тогда его настроение никто больше не испортит.
– Хорошо, – удовлетворенно кивает магистр Аларик. – На сегодня закончили.
Альберт непроизвольно хмурится. Да, магия подчиняется все легче и легче, а уроки проходят быстрее, но ему все еще кажется, что этого недостаточно. Его наставник никогда не хвалит его, не говорит о его успехах или чем-то подобном, поэтому император всегда задается вопросом: насколько хорош он в магических искусствах для своего возраста? Не отстает ли он по знаниям и умениям от тех детей, что учатся в Истангийской Академии Магии? Иногда ему кажется, что он вот-вот задаст этот вопрос магистру Аларику, но снова и снова решает не делать этого. Непонятно откуда взявшийся страх сжимает горло и не дает словам родиться. Что если на самом деле он слаб?
– Я слышал, недавно вы упали в обморок из-за истощения маны, – вместо того, чтобы уйти, говорит магистр Аларик.
В его голосе Альберт слышит любопытную нотку и это заинтриговывает. Его наставник редко когда выглядит заинтересованным, если дело не касается магии.
– Да. Это всех немного встревожило, – произносит император, невольно вспоминая тот инцидент.
Когда он очнулся, срочно вызванный доктор уже закончил проверять состояние Альберта. Помимо них и Адриана, в комнате также находился Адальберт Ольфсгайнер, который, не слушая возражений молодого императора, заставил его выпить дурно пахнущее зелье, и Северин Вельф. Последний сидел в кресле у камина, и вся его поза говорила о том, как он устал от этого суетного мира. Альберт попытался пошутить, чтобы хоть немного поднять своему регенту настроение, но замолчал, когда герцог перевел на него взгляд. О, что это был за взгляд! Юный монарх впервые в жизни увидел второго советника императора злым. Точнее Его Светлость был в ярости. Альберт замер в постели, пытаясь сообразить, чем навлек на себя гнев опекуна. Не сказав ни слова, герцог Вельф покинул его спальню.