– Ни за что не соглашайтесь играть с ними в карты и бильярд. Также избегайте алкоголя и попытайтесь не оставаться с кем-нибудь из них наедине. Поменьше говорите, а лучше открывайте рот только тогда, когда у вас что-нибудь спросят. Не смотрите им в глаза и не рассказывайте о своей семье...
Наставления камердинера полились нескончаемой рекой. Альберт от изумления разинул рот. По всему выходило, что гости дома, приехавшие издалека, были если не преступниками, то, как минимум, дикими зверьми, которых любой благоразумный человек обходил за десять миль. Но ведь они находились в особняке могущественного герцога, второго самого влиятельного лица в Империи Запада, и здесь никак не могло быть преступников или диких зверей! Не могло ведь, да?
Ужин проходил в малой гостиной, где собрались все гости семьи Вельф. Место во главе стола пустовало ‒ кузен Вестэль объяснил Альберту, что Его Светлость, господин регент, последние два месяца не появлялся в собственном особняке. Юноша понимающе кивнул. Дела империи требовали много внимания. Альберту, конечно, хотелось узнать, как выглядит его влиятельный родственник, однако отвлекать от важных дел ‒ не то, чем должен заниматься человек, находящийся у него на иждивении. Просто напишем герцогу письмо с выражением искренней благодарности и понадеемся, что он не забудет о своем сводном племяннике!
Молодой Эктор сидел за столом между очаровательной Глорией Деллоуэй и хмурым Арктуром Бергенсоном, с которым имел счастье познакомиться сегодня за обедом. Этот швадриец оказался единственным, кто всегда предпочитал трапезничать за пределами выделенных ему апартаментов. Бывший офицер полиции Вернары ‒ столицы провинции ‒ мистер Бергенсон зарабатывал себе на жизнь тем, что учил сыновей из богатых купеческих семей постоять за себя. Он был пунктуален, как часы, и молчалив, словно рыба. О его профессии Альберту поведал камердинер герцога Вельфа. Видя, что сосед по столу не предрасположен к беседе, юноша молча наслаждался ужином и изредка перебрасывался короткими фразами с мисс Деллоуэй.
Герберт Астольф, дородный краснолицый геральдхофец, напротив, говорил не замолкая. Кажется, он был одним из тех немногих торговцев, которые сумели обогатиться на Столетней войне и выкупили для своей семьи титул баронета, когда в 17ХХ году императорская казна окончательно опустела и потребовались эффективные меры, чтобы быстро наполнить ее. Эта странная ситуация длилась на протяжении десяти лет. Как рассказал Альберту отец, приобретя новый титул, вчерашние простолюдины так и не приблизились к настоящей аристократии: не то воспитание, повадки, образование. А еще они не имели права участвовать в Совете Лордов. Возможно, через пару поколений их потомки станут настоящими дворянами, сейчас же положение этих нуворишей помогало им разве что заключать более выгодные сделки да получить больше «любезностей» от представителей других сословий.
Основным собеседником герра Астольфа был Франсуа Гиссо. Уроженца Ранциона ужасно возмущали безбожные словечки в устах соседа справа, и каждый раз, когда торговец выдавал очередное богохульство, месье Гиссо начинал читать молитву прямо за столом, чем жутко злил Эдварда Сеймура, сидевшего слева от него. Зато сын нордландского барона, белокурый ангелочек по имени Артмаэль, невозмутимо жевал свой стейк и на язвительные комментарии отца не обращал никакого внимания.
‒ Сейчас, когда война закончилась, нужно как можно скорее ловить удачу за хвост! – громогласно объявил герр Астольф. – Раньше с Востока везли товары только через контрабандистов и лишь предметы роскоши. Ужасно невыгодно: плати наемникам, посылай в Нордландию или Урланд человека, чтобы тот забрал багаж, да еще и делай огромный крюк через весь Геральдхоф – если полиция заподозрит, товар могут просто-напросто отнять без всякой компенсации! А уж про то чтобы найти покупателя, я вообще молчу! Это в вашей Истангии толстосумов полно – как-никак здесь находится столица – а в Лиденбурге попробуй отыскать того, кто может отвалить кругленькую сумму за курильницу для благовоний! Но теперь-то все наладится, ведь эта чертова война закончилась…
– Господь прости и спаси заблудшего грешника Герберта Астольфа. Всемилостивый и Всевидящий, Творец наш единый… – сложив перед собой ладони, набожно забормотал Франсуа Гиссо.