– Альберт?
– Я готов, – ответил юноша.
Он чувствовал в себе некую решительность: момент наступил и то, что произойдет дальше, от него самого зависело лишь наполовину. Нужно было только постараться и не дать противнику зарезать себя.
– Прежде чем мы начнем, позвольте проверить ваш арсенал, – произнес барон Сеймур и, подойдя к молодому Эктору, быстро, но тщательно прошелся руками по его телу.
«Проверяет, есть ли на мне скрытое оружие», – понял Альберт. Всего в нескольких метрах от него кузен то же самое делал с герром Бергенсоном.
Между тем нордландец закончил с одеждой, достал из своего кармана магический амулет – оплетенный золотыми нитями красный камень – и стал водить им вдоль тела юного дуэлянта. Как и ожидалось, ни малейшей искры не вспыхнуло внутри амулета.
– У меня чисто, – объявил наконец мужчина и ободряюще похлопал своего подопечного по плечу.
– Чисто, – вторил ему Вестэль Вельф.
– Тогда начнем. Напоминаю, схватка длится до первой крови, тот, кто не остановится после ее окончания, будет нести за это ответственность. Раз уж это дело чести, то сигналом будет Девятый марш Вильгеминеса. Филио, на счет пять музыку, пожалуйста. Дуэлянты приготовились!.. Раз… два… три… четыре… пять!
Альберт, смутно памятуя об уроках фехтования на шпагах, обнажил клинок и принял оборонительную стойку. От него требовалось лишь увернуться от атак и всего раз уколоть противника. Звучало просто, но бой против Арктура Бергенсона не мог быть легким делом.
Увидев позицию юноши, геральдхофец, казалось, рассвирепел и мгновенно пошел в атаку. Альберт чудом увернулся от первых выпадов и мысленно поблагодарил свой небольшой рост и худощавое телосложение, благодаря которому было легче уклоняться от чужого клинка.
Девятый марш Вильгеминеса, исполненный мандолиной ботилианца, звучал странно, но музыка помогала двигаться. Тело Альберта быстро уловило ритм боя, легко привыкло уклоняться и парировать удары. К собственному удивлению, он оказался в превосходной физической форме. Как будто каждый день уделял тренировкам боевых искусств некоторое время, хотя сам не помнил об этом.
– Хватит уворачиваться! Дерись как мужчина! – взревел герр Бергенсон, когда понял, насколько ловким оказался его соперник.
Альберт и сам был бы рад поскорее закончить столь неприятное ему дело, однако, как ни старался, не мог увидеть брешь в защите противника и потому не решался атаковать. Это выводило из себя швадрийца. Юноша ускользал, словно змея, но не кусал в ответ. Герр Бергенсон мог лишь кричать на него. И все же, будучи опытным бойцом, он не допустил ни одной ошибки из-за своего гнева, чем молодой Эктор мог только восхищаться.
Пальцы маэстро легко порхали по струнам. Чем быстрее становился темп боя, тем громче звучала музыка. Она почти перекрывала звон клинков и звуки шагов. Филиберто Эбеллино был мастером своего дела и, хотя схватка его совсем не интересовала, он филигранно подстроился под ее ритм. Тело Альберта стало горячим, спина намокла от пота. Зная, что ему предстоит поединок, он – как бы не настаивал камердинер – специально надел минимум вещей, защищающих от холода. А ведь на улице конец зимы! Мелькнула мысль, что так можно и заболеть.
Острая полоска стали пронеслась совсем рядом с щекой юноши. Герр Бергенсон заметил, что противник отвлекся и то ли решил как можно скорее закончить дуэль, то ли был настолько разгневан, что стал целится в лицо Альберта. Молодой Эктор, почувствовав холод на своей коже, словно пришел в себя: он рискует жизнью, не время наслаждаться музыкой и думать о здоровье! Пора уже закончить это представление каким угодно образом!
«Если не могу победить, то я обязан хотя бы проиграть на своих условиях», – пронеслось в голове Альберта. Мысль эта как будто была чужой, подслушанной им где-то и забытой до поры до времени. Однако от этого она не становилась менее привлекательной.
Юноша сделал неосторожный выпад, намереваясь подставить под удар незащищенные пальцы, сжимающие эфес, но стоило клинку Бергенсона поддаться вперед, чтобы одержать безусловную победу, как рука Альберта рефлекторно изогнулась под немыслимым углом, шпага отбила оружие противника и устремилась в сторону противника. Геральдхофец пораженно замер: никто не сражался шпагой подобным образом! не участвовавшие в настоящих сражениях сопляки не сражались так! этот сопляк тем более не мог победить ни его, ни кого-либо еще в этом мире!