– Нам наверх, сэр.
Альберт посмотрел на ненадежно выглядящую лестницу, темноту второго этажа и храбро произнес:
– Идем!
На зеленоватых стенах плясали причудливые тени, язычок огня едва тлел за потрескавшимся стеклом лампы. Юноше показалось, что лестница, по которой они поднимаются – это барьер, отделяющий его мир от другого, таинственного и непознанного. Неизвестность пугала его, ноги налились тяжестью, однако он все равно упрямо шел вперед, собирась принять все, что уготовила ему судьба.
На втором этаже было... чисто. Кто-то вымел весь мусор, застелил пол сухими досками и тщательно вытер их. Стены оказались голыми, но на них не видно воды – значит, с крышей все в порядке. Из длинного широкого коридора можно попасть в десять комнат, каждая из которых была закрыта добротной деревянной дверью.
– Здесь кто-нибудь живет, кроме тебя, Минни и дедушки?
Особняк был слишком большим для двоих детей и старика.
– Старьевщик Флэнниган – в третьей комнате слева, тетушка Белла вон там, а ее дочь Лили три месяца назад умерла от лихорадки. Еще тут был Энди Кабберн, но он сказал, что хочет попытать счастья подальше от Скайдона, ушел однажды вечером из дома и больше не возвращался.
– Ясно.
Чего-то подобного Альберт и ожидал. Этот особняк обладал некой таинственной и гнетущей аурой, а его лучшие дни давно остались в прошлом – это не то место, где должны жить люди.
Мальчик отворил одну из дверей и вместо того, чтобы пропустить вперед своего спутника, торопливо вошел сам.
– Минни, Минни! – воскликнул он. – Как она, дедушка Джон? Доктор?
– Только что заснула.
Девочка лежала на низкой, самодельной кровати, застеленной белой потрепанной простынью, и была укрыта тяжелым пуховым одеялом.
"Наверное, это самое теплая и ценная вещь в это здании", – подумал Альберт.
На краю постели примостился низенький, сухонький старичок. Он сидел, опираясь руками на узловатую палку, и задумчиво смотрел на лицо девочки бесцветными глазами. Единственный стул в комнате занимал доктор – у молодого мужчины на рукав сюртука была нашита белая повязка с силуэтом синей птицы. Судя по всему, он совсем недавно окончил университет и именно поэтому мальчику удалось уговорить неопытныного лекаря осмотреть девочку.
Старик медленно перевел взгляд на Альберта.
– Кто это? – спросил он.
– Я разбил вазу... Столкнулся с этим господином.... Он решил заплатить... Милостиво оплатил лекарство для Минни, – зачастил мальчик.
Доктор улыбнулся.
– Рад, что и среди аристократов еще остались неравнодушные люди. Счастлив познакомиться с вами, сэр. Меня зовут Вазир Саргонос, – произнес он и по-плейбески протянул руку.
И только тут юноша обратил внимание на черные волосы доктора и его карие глаза.
– Альберт Эктор. Вы из Персонеса?
– Не часто видите в столице нашего брата, сэр? Мы в основном приезжаем в Скайдон, чтобы получить хорошее образование, а потом возвращаемся обратно. Здесь для нас неподходящий климат... Вы ведь купили лекарство?
– Конечно. Вот.
В маленьком стеклянном фиале плескалась жидкость неестественного зеленого цвета. Кажется, она даже светилась в полутьме.
– Доктор, это штука точно поможет Минни? – с сомнением в голосе спросил мальчик.
– О, безусловно! Настой песчаной мандрагоры создается с применением магии. Аптекарь должен три часа нашептывать нужное заклинание, помешивая зелье особым образом, а затем дать ему настояться один лунный месяц, и только тогда оно обретет силу. Он очень дорогой, но эффективный. Честно говоря, я и не надеялся, что вы сможете его достать, поэтому на обратной стороне написал пару рецептов попроще.
Альберт вынул из кармана листок. Действительно. Неразборчивые надписи были на двух сторонах разом.
– К счастью, вы купили именно этот настой, так что разводите по три капле в стакане воды, поите этим девочку и через пару дней Минни будет уже на ногах.
Лицо мальчика скривилось, будто он с трудом сдерживал поток слез.
– Спасибо, доктор... Спасибо, господин...
– Доктор Саргонос, мальчик порезал руки, обработайте, пожалуйста, его ранение, – перебил его Эктор.
Молодой лекарь тут же засуетился над ранениями своего нового пациента. Движения его были немного неуклюжими, но результат получился удовлетворительным.
Альберт был смущен и расстроен. Деньги, на которые он купил настой, даже не принадлежали ему. Юноша хотел чем-нибудь помочь живущим в трущобах людям, но ясно понимал, что не имеет такой возможности. Он слишком молод, лишком беден и у него самого нет абсолютно никакого влияния в высшем свете, а значит, и власти.
Видимо, что-то уловив в его взгляде, старик Джон произнес:
– Мы благодарны вам за помощь, милорд. Однако наши трущобы не место для благородных господ. Здесь, в темноте, прячется не только нищета и разруха, но и кое-что пострашнее. Боюсь, вам лучше уйти.
– А, пока я шел сюда, видел, как двое мужчин тащили тяжелый мешок. Мне могло, конечно, показаться, но, думаю, это было чье-то тело, – подтвердил его слова Вазир Саргонос.
– Вам тоже, доктор.
– Конечно-конечно, здесь я закончил. Если что-то случится, вы знаете, где меня найти. А теперь позвольте откланяться, меня ждут другие пациенты.
Слегка поклонившись Альберту, доктор ушел.
– Аль, проводи милорда обратно, – сказал старик.
– Что ж, прощайте, – произнес юноша. – Желаю Минни скорейшего выздоровления.
– До свиданья.
Молодой Эктор поспешил вслед за мальчиком. Он ясно осознавал, что старик был полностью прав, но все рано ощущал неприятное чувство из-за того, что его так быстро выпроводили. Пытаясь заглушить его, он спросил:
– Аль – это сокращение, а полностью?
– Я Альберт, сэр. Мама назвала меня так в честь нового императора. Раньше она жила в Траторе. Ее родители были купцами, но однажды она оступилась. У монарха долго не рождалось наследника. Когда родился кронпринц, в Скайдоне это событие отмечали, как праздник. Дедушка Джон говорит, что простой народ гулял три дня и три ночи. Вот и мама... Нагуляла на том празднике моего старшего брата. Ее выгнали из дома, она родила, но ребенок умер спустя несколько месяцев. Некоторое время мама жила в трущобах, я появился здесь на свет, а потом она оставила меня.
– Оставила? Она умерла?
– Нет, – ответил мальчик и энергично помотал головой. – Она работает в Дженевре, в квартале развлечений. Просто не хочет меня больше видеть. Я однажды ходил к ней, она даже смотреть на меня не желала.
История была печальной, но мальчик рассказывал ее таким обыденным тоном, что любому бы стало понятно – подобные вещи в местных трущобах не редкость. Из-за того ли, что его собеседник имел то же имя, что и у него самого, или же из-за своей сердечной мягкости молодой Эктор почувствовал себя причастным к судьбе этого ребенка. Он захотел сделать для Аля все, что в его силах. К тому же нужно было вернуть Герберту Астольфу потраченные империалы.