– Какими музыкальными инструментами вы владеете?
– Только скрипкой, сеньор, – ответил Альберт, слегка опешив.
До сих пор ботилианец ни разу не обращался к нему напрямую.
– Скрипка подойдет. Я буду играть на клавесине, мы исполним сонату леди Бальони.
Альберт растерянно посмотрел на сеньора Эбеллино, но не нашел, чем возразить ему. У него самого еще не было никаких идей на этот счет.
– Решил приобщить молодежь к прекрасному, Филиберто? – тут же встрял барон Сеймур. – Тогда почему бы тебе не взять себе в компанию моего сына? Артмаэль недурно играет на флейте.
– Не сомневаюсь, Эдвард, – с безмятежным видом откликнулся ботилианец. – Однако чтобы украсить собой вечер, Артмаэлю вовсе не нужно на чем-либо играть. Пусть постоит посреди комнаты вместо рождественской елки. Праздник, конечно, уже давно прошел, но кто нам запретит порадовать себя еще раз?
– Назвал моего сына красивой бездарностью и рад! Ну, что с тобой поделать, Филио? Ладно, забирай с собой молодого Эктора, а мы с Арти будем ведущими. Жду от всех к сегодняшнему вечеру название и краткое описание номеров для составления программы. Увидимся за ужином, господа!
Они репетировали уже два часа, и Альберт вдруг осознал, что может бесконечно смотреть на три вещи – как горит огонь, бежит вода и на руки Филиберто Эбеллино, изящно порхающие над клавишами клависина. Вид маэстро, занятого любимым делом, ласкал взгляд, его музыка лилась в уши подобно чистейшему ранционскому источнику. Ботилианец был настоящим мастером своего дела: любая мелодия оживала в его руках и как будто обретала новый смысл.
Навыки мужчины оказались безупречными, а вот насчет себя Альберт такого сказать не мог. Как и в случае с фехтованием, родители однажды наняли ему учителя музыки. Оказалось, что сын семьи Эктор обладает некоторым талантом и в этой области. Освоив основы, он вынужденно распрощался с учителем и продолжил упражняться сам. Раньше юноша считал, что выходит у него довольно неплохо, да и домочадцы нередко хвалили его исполнение, но сегодня уверенность Альберта в своих навыках оказалась под угрозой. Чем больше он играл, тем более хмурым выглядел маэстро. Ботилианец еще не произнес ни слова, но Эктору казалось, что даже его спина выражает неодобрение.
Последние ноты растаяли в воздухе, Альберт молча опустил смычок.
– Я давно не играл. Возможно, мне стоит сначала потренироваться одному. – Он не смог подавить в себе желание извиниться.
Сеньор Эбеллино с задумчивым видом пролистал ноты.
– Дело не в технике, – наконец произнес он. – В вашей игре была пара ошибок, но это простительно – сегодня вы увидели сонату в первый раз. Ваша память довольно неплоха. Еще два-три часа повторений и сможете играть почти идеально.
Альберт слегка напрягся. Слова маэстро, которые должны звучать как комплимент, были восприняты им иначе.
– Тогда в чем дело?
– Вы уже несколько раз слышали мою игру, поэтому можете сказать: какой эмоцией она проникнута?
Сосредоточенный на том, чтобы получить одобрение, юноша не знал ответа на заданный ботилианцем вопрос. Он мог только предположить.
– Ну, мелодия довольно печальная.
Маэстро качнул головой.
– Есть в ней ощущение таинства.
– Нет.
– Тоска?
– Уже близко. Видимо, придется рассказать все с самого начала. Сонату написал знаменитый ботлианский композитор Альфредо Моранди под вдохновение от истории Беатриче Бальони. Эта леди жила за три века до его рождения и за четыре – до настоящего дня. Она происходила из знатного рода, во главе которого в то время стоял ее брат Бартоламео. Семья Бальони занималась морской торговлей с южными странами, добычей рыбы, кальмаров, осьминогов и всего того, что только можно выловить в соленых водах. Их богатства были огромны, нередко представители этого рода даже выступали в качестве заимодавцев для императоров и их приближенных. Однако при всех своих сокровищах Бальони не имели власти в Скайдоне: слишком далеко находилась столица, слишком много гиен у императорского престола. И для того чтобы проложить своей семье путь к вершине Бартоламео заключил сделку с Акселем Нарвалем, маркизом Скандии, членом Совета лордов, одной из самых влиятельных фигур в империи. В качестве гарантии сделки решили сыграть свадьбу между Акселем и Беатриче, невзирая на существовавшие брачные обязательства последней.
Дочь семьи Бальони и сын рода Лонго должны были пожениться, когда невесте исполнится шестнадцать лет. Их помолвка ознаменовала прекращение кровной вражды между семьями, которая длилась несколько десятилетий. Чтобы облегчить детям выполнение контракта, родители часто заставляли их играть вдвоем, и это сработало – Беатриче и Эцио ссорились, мирились и, наконец, влюбились друг в друга. Оставалось подождать всего лишь пару месяцев до шестнадцатилетия Беатриче, и тогда они стали бы супругами навсегда. Однако вскоре пришла беда – умер глава семьи Бальони, а вслед за ним и его супруга. Из-за траура свадьбу Эцио и Беатриче было решено перенести на год. За это время ветер в Ботилиане переменился: Бартоламео, занявший место отца, решил, что возвышение рода важнее каких-то там старых договоренностей. Помолвка оказалась разорвана, а Беатриче насильно отвезли в Скайдон.