…Наконец герцог де Шеврез вернулся из Англии с самыми приятными новостями: Яков I тайно поручил ему прощупать почву в Лувре в надежде на претворение в жизнь давнего плана женитьбы своего сына, принца Уэльского, на младшей дочери Генриха IV, после чего для переговоров прибудут аккредитованные послы.
Между тем испанский вояж принца Карла и его любимого Бекингэма — или попросту Стини — закончился оглушительным провалом, невзирая на любезный прием, оказанный королем Филиппом IV и королевой Елизаветой Французской (дочь Генриха IV и Марии Медичи). В их честь были даны приемы, но суровые испанцы, большие католики, чем сам Папа, придерживающиеся самых строгих правил, были недовольны экстравагантным поведением этих английских протестантов, считая их в какой-то степени приспешниками дьявола. Довершением всего стала авантюра Бекингэма, задумавшего дать инфанте Марии, сестре короля, возможность самой оценить галантность и обаяние претендента на ее руку, которого она до того момента еще не видела.
Узнав, что инфанта имеет обыкновение по утрам прогуливаться в саду очаровательного летнего павильона Каса де Кампо, предприимчивый Стини вытащил своего хозяина из постели на заре, притащил в Каса и провел во внешнюю часть цветника. Фруктовый сад, где инфанта обычно наслаждалась утренней прохладой, был отделен оградой, калитка в которой запиралась на два замка. Но и более значимые препятствия не испугали бы непрошеного гостя. Бекингэм подсадил своего хозяина, и Карл оказался верхом на ограде, откуда он действительно мог видеть Марию, белокурую и очаровательную, прохаживавшуюся меж деревьев в сопровождении гувернантки, доньи Маргариты де Тавара, и пожилого дворянина, следившего за тем, чтобы ничто не помешало прогулке. Увидев все это, Карл благополучно спрыгнул со стены в сад и поспешил к инфанте с явным намерением заключить ее в объятия. Реакция была незамедлительной: Мария громко вскрикнула, подобрала юбки и бросилась бежать. Карл хотел было последовать за ней, но на его пути оказался пожилой дворянин, который, узнав его, упал на колени и умолял остановиться и возвратиться восвояси. Если станет известно, что он позволил мужчине приблизиться к инфанте, ему не сносить головы.
Пришлось смириться, но уйти тем же путем не представлялось возможным, так как поблизости не было его верного Бекингэма, чтобы помочь ему взобраться на стену. Карл смог выйти через неприступную снаружи дверь, за которой его поджидал друг. Мало того, что затея не удалась, так принцу еще пришлось отвечать за свои действия перед королем Филиппом, а также его грозным министром, Гаспаром де Гузманом, герцогом д'Оливаресом, который не привык миндальничать. Принцу выдвинули ультиматум: если он хочет жениться, ему придется сперва принять католичество и поклясться, что все дети, родившиеся в этом браке, будут крещены как католики. Что было неприемлемо для английского принца, который, согласившись, поставил бы под угрозу отцовский трон!
Оставалось лишь вернуться несолоно хлебавши. Однако во время последней аудиенции королева Елизавета, или Изабелла, как называли ее на испанский лад, шепнула принцу Карлу:
— Почему бы вам не жениться на моей младшей сестре Генриетте?
— Но ведь она тоже католичка!
— Разумеется! Но не забывайте, что она дочь того, кто сказал: «Париж стоит мессы». К тому же она совершеннейшая прелесть!
На этом приключение и закончилось. Герои-неудачники отправились назад, в Англию, на сей раз морем, где добрый король Яков ждал с распростертыми объятиями тех, кого он называл своими «милыми детками», и был готов их утешить. Стини стал герцогом и пэром, а на брак с Францией начали смотреть другими глазами.