— Кто?
— Ваш супруг и милорд Холланд! Нужно помешать им! Мария пожала плечами:
— Когда мужчины решают убить друг друга, только дьявол может помешать им!
До тех пор отсутствующий взгляд ее синих глаз остановился вдруг на девушке, и глаза ее расширились:
— Откуда тебе это известно?
— Я видела, как монсеньор колотил в дверь милорда Холланда, чтобы вызвать его на дуэль.
Она осознала свою оплошность, лишь когда мадам де Шеврез взорвалась:
— Расскажи-ка мне, что ты там делала в таком бесстыдном виде? С голой грудью и открытыми плечами в этакий холод? Думала, он тебя согреет, а?
Резким жестом она ухватила девушку за волосы и с силой дернула:
— Он и с тобой спит? С каких пор — говори сейчас же!
— Мадам, — взмолилась Элен, у которой от боли слезы навернулись на глаза, — время дорого! Говорю же вам, они будут драться!
— Пусть хоть убьют друг друга, если им так хочется, но ты мне ответишь! С каких пор? Говори живее, я жду! — прошипела герцогиня, еще больнее дергая за волосы Элен, почти свернув ее шею.
Марией овладела слепая ярость: ярость обманутой самки, обнаружившей соперницу. Кроме того, это открытие последовало почти сразу за сценой, которую недавно устроил ей супруг, ворвавшийся в ее спальню, где она притворялась спящей. Сперва он схватил ее манто и принюхался к нему, словно охотничья собака, затем комнатные туфли, забытые на ковре, потом ночную сорочку, которую она не смогла найти, и, наконец, сдернул с нее одеяла. Он швырнул их на пол у кровати, раскрыв ее голое, дрожащее тело. С ледяных ног Марии на простыни упали песчинки и капли крови. Думая, что муж собирается ударить ее, она подняла руки, закрывая лицо, но он лишь схватил ее за запястья и бросил на ковер, осыпая ругательствами, называя потаскухой, течной самкой. Затем он оставил ее, пообещав, что она еще пожалеет, что он оставил ее в живых.
Потрясенная и напуганная, она вернулась в постель. И вот теперь еще один удар! Ну что ж, эта девчонка заплатит ей за все!
— Будешь говорить?
— Да… Не тяните больше, прошу вас! Это было только один раз, один раз, клянусь!
— Где? Когда?
— В Чизвике… Вам тогда нездоровилось, была гроза!
— Все обстоятельства благоприятствовали сближению! — заключила Мария, отпуская жертву, но Элен продолжала стоять на коленях.
Гнев хозяйки понемногу стихал, уступая место размышлению. Мария не была ни тщеславной, ни глупой и слишком хорошо знала мужчин, чтобы предполагать, что хотя бы один из них способен на абсолютную верность, какой бы пылкой ни была его страсть. Будучи без ума от Анны Австрийской, Бекингэм имел других любовниц, и Холланд, женатый и, по слухам, аккуратно исполняющий свои супружеские обязанности, имел немало поклонниц…
— Невероятно! — усмехнувшись, сказала она. — Мужчины — невероятные существа! Они сгорают от любви, но если вас нет рядом, чтобы погасить этот пожар, они не видят никакого неудобства в том, чтобы попросить об услуге другую! Только один раз, говоришь?
— Да, клянусь!
— Но сегодня ты собиралась продолжить?
И так как девушка молчала, опустив голову, Мария задала последний вопрос:
— Ты любишь его?
Не дожидаясь ответа, она уверенно продолжала:
— Разумеется, ты его любишь! Такая девушка, как ты, не отдастся без любви. А сегодня? Между вами ничего не было? Странно! Ты так соблазнительно выглядишь.
— Нет, ничего не было, — со злостью ответила Элен. — Он был отвратителен! Он сказал, что хочет вас, а не меня!
— Что ж, по крайней мере, честно! — заметила Мария, откровенно радуясь услышанному. — И что же было дальше?
— Он выставил меня за дверь, и тут появился монсеньор.
— Тысяча чертей! И правда! Ты только что говорила о вызове? Не станут же они драться прямо здесь!
Заслышав шум во дворе, Мария поспешила к окну. Ворота как раз в этот момент открылись, пропуская группу всадников. Она узнала своего мужа и двух его дворян, Ла Ферьера и Луайанкура. Она увидела также Холланда, Карлтона и еще одного английского вельможу, чье имя она позабыла, — он служил при них секретарем. Она мгновенно осознала последствия этого безумства. Мало того, что король запрещал дуэли, безжалостно косившие знать, но если Клод убьет посланника английского короля, который к тому же жил у него в доме, а следовательно, чью безопасность он должен был обеспечивать, ему придется отвечать за это головой. И развязку несложно было представить: Клода казнят, а ее, как виновницу трагедии, сошлют в какой-нибудь отдаленный монастырь и запретят приближаться к Парижу даже на пушечный выстрел. Людовик XIII не упустит столь чудесной возможности избавиться от нее.