— Это ученик? — спросил Зигерс, поглядывая, как я гоню окно по месту, где высаживала лешего с четырьмя медведями.
Тут, в самых южных лесах покинутого мира еще отгорал закат и было сухо, тепло и нарядно от опавшей и висящей на ветвях осенней листвы.
— Да, — кивнула я, заметив первый признак присутствия леших, не обнесенное белками ореховое деревце, и открыла дверь, вплотную уперев ее в ствол.
Постучала ладошкой по дереву, подождала. Никого. А что это за странный зеленый колобок под кустом пожухшей травы?
— Осока! Я долго ждать буду?
— Таресса! — Звонко завизжал голос мелкой лешачки, — я первая увидела!
— Чтоб через пять минут были в сборе, я вас заберу, — строго скомандовала я и снова перебросила сферу в мир повелителей, на ту дорожку, что вела к моей башне.
Высокая фигура Терезиса одиноко бродила взад-вперед по освещенной фонарями дорожке неподалеку от башни, держа в руках новенький увесистый саквояж Балисмуса. Бедный наш Бали, — хмыкнула я, снова останется без зелий. Но отказываться от них не собиралась, здесь у нас всего несколько самых нужных флаконов.
— Заходи. — Подогнав сферу к его ногам, распахнула я дверь, и Тер одним прыжком оказался в холле.
И тут же вспыхнули тревожными огоньками камни в его амулетах, засветился медальон ковена.
Маг шарахнулся ко мне и внезапно рассмотрел, что вокруг меня стоят незнакомые мужчины.
— Тер, посмотри на них внимательно, — пока он не начал пулять заклятиями, быстро проговорила я, — и скажи, на кого они похожи?
— На меня, — угрюмо рыкнул вошедший в холл Вандерс, и протянул руку к саквояжу, — привет, Терезис.
— Но откуда… — на хмуром лице Тера появилась тень растерянности, узнавания, понимания… — гархи немытые!
— Не надо материться на нашего папу, — укоризненно сообщила я, — познакомься пока с братьями своего учителя. Это Райвор, Зигерс, и Силмор. А мне нужно Олью привести.
— Это ты правильно решила, — наконец-то похвалил меня старый интриган, — знаешь, где они?
— Уже собираются, — буркнула в ответ и открыла окно на орешник.
Как интересно, ни одного орешка уже не висит на расправившихся ветках! Зато у двух зеленоголовых лешанят щеки — как у бурундуков. Да еще и в туесочках с верхом насыпано. Называется, хорошо погостили.
— Олья, — раскрывая дверь во всю ширь, закричала я, — ну долго вы там! Помощь нужна!
— Да бежим уже, девонька, — догонявший ундину Тиша тоже тащил на плечах огромный мешок, — ушел уже, ирод темный-то?
Колдун насупился, провел перед собой рукой, и словно легкий туман окутал фигуры его и сыновей. Я заинтересованно скосила взгляд, вроде леший такие заклинания как малышата орехи, щелкает, и как лопатой бульдозера подхватила семейку нелюдей в сферу.
— Наловчилась, ты, девонька, — похвалил леший и вдруг повел чутким носом, — а кто тут…
И смолк, ошарашенно глядя, на проявляющегося из тумана Вандерса.
— Извини, Тиша, — сказала я кротко, — и не обижайся, папа шутит. Что делать, темные колдуны без таких шуточек просто не могут. Олья, там у меня Дэс без сознания, помоги, пожалуйста… иначе я бы вас тревожить не стала.
Колдуны едва не рычали, Тер, у которого свекор отобрал саквояж и теперь угрюмо обыскивал, посматривал как-то странно, то ли осуждающе, то ли устало.
— Да я вижу… — маленькая ундина уже стояла возле меня и гладила по щекам и шее, — тяжкий денечек у тебя выдался… охо-хо… ты бы меньше душеньку рвала… сейчас иди, поспи… где ни то, я тебе чайку принесу… а с Дэсом сама посижу.
— Спасибо, Олья, — взглянув за окно, где и в самом деле давно сгустилась ночная мгла, устало сообщила я, и свернула сферу.
А едва ундина отпустила мою руку, махом перенеслась на свой островок.
Ни разу еще не приходилось мне в одиночку стоять в полумгле на знакомом пляже, утопая валенками в сыром песке. Налетал с моря свежий ветер, загорались в небе первые звездочки… а я смотрела ни них и глотала слезы. Вот как так получается, чем больше делаешь людям добра, чем больше вкладываешь сил, души и времени, тем быстрее, просто лавиной с горы разрастаются твои обязанности. Вон Янинна, сидела и рыдала, когда Дэс попал в беду, а потом вообще запорола несколько простейших заданий, а на нее все смотрят с умилением и позволяют топтаться в чужих душах. Или Гайтола, запуталась в своих мужчинах, уехала в западную крепость и завела там роман с одним из воинов-туземцев. А Бертин весь извелся, и ковен отправил его в ту же крепость. И только меня все пытаются нагружать по полной и никто не жалеет…
Черт, спохватилась я минут через пять, обнаружив, что уже откровенно всхлипываю, я же не за этим сюда уходила! Да и вообще такие рассуждения не в моем характере… и что тогда это такое было?
Новые родичи незаметно повесили что-то успокаивающее, и теперь у меня откат, или Олья так удружила?
Решительно вытерев слезы, призвала сферу и вывела на Саргаш с моря. Полуостров находился в проклятом мире почти на экваторе, маги выбрали самое комфортное место на планете. Тут еще светило предзакатное солнце, было тихо и так мирно, что в плохое как-то не верилось. Я решительно повесила экран на высоте полусотни метров, твердо считая, что в мире, не знающем авиации, маги не станут натягивать защитные щиты так высоко. И тут же за экраном вспыхнула яркой звездой ослепительная вспышка.
Повезло мне. Если бы Леорбиус не был так внимателен к деталям, не вложил столько возможностей в сферу, я сейчас стояла бы тут с выжженными глазами.
Протерев глаза и поморгав на черноту неба, пока на ней не появились светлячки звезд, я снова вызвала сферу и попробовала поставить в том месте, откуда шла за Дэсом. Снова неудача, тонкий свист, такой как в доме свекра, резанул по ушам. И звучал до тех пор, пока я не убрала оттуда сферу.
Ну все, эти параноики меня достали. Убрав звук и свет на минимум, я начала прыгать экраном беспорядочно, как мячом. Вскоре во дворе замка было так же весело, как могло быть в общем дворе четырех столичных многоэтажек, если кто-то разом запустит три сотни новогодних салютов. Все искрилось, свистело, гудело и стреляло молниями. А я, повесив сферу в сторонке, ждала, пока магам надоест, или иссякнут ловушки.
Но едва все погасло и я сунулась снова — завыло опять. Вот только мне уже пришла в голову новая идея. Вернее, постепенно проветрился разум, и появилось понимание, что зря я потратила так много времени. Раздосадовано стиснув зубы, я снова вызвала сферу и открыла в середину дракоши, очень надеясь, что он не стал убирать внутреннюю полость.
Не стал. Но очень уменьшил, и еще сложил тут какие-то железки. Вот только рассматривать и изучать мне их некогда.
— Дракоша, — открыв заслон для звука, торопливо позвала монстра, — я вернулась. Слушай мою команду, выходи из ворот и иди в сторону моря, там я тебя заберу. Ели что-то не понял, говори очень тихо, чтоб слышно было только вот тут, где Дэс лежал, я тут услышу, а враги нет.
— Дракоша не может ходить… — через томительно долгую минуту сообщил монстр и я едва не застонала, ну да, а где ему было научиться?
— Черт, черт! — рявкнув эти слова, невольно вспомнила Тишу, лешачат… и поняла… сейчас я изобрету колесо.
— Ты видел, как Лист с Осокой играли в мячик? Такой круглый и с цветочками на боках?
— Да.
— Вот если ты соберешься, и станешь круглым, не навсегда, а пока мы доберемся домой, то легко укатишься отсюда. И можешь съесть все железки, только оставляй мне в середине место.
— Дракоша не может все железки, — сказал он виновато, — в окно не влезет.
— Ох, ну это не проблема! Я прикажу, и тебе сделают такое окно, какое нужно. Или еще чего придумаю… не волнуйся, мой хороший, Таресса дракошу не оставит. Все собрал? Давай катись.
Легко сказать. Сначала это у него никак не получалось, и я постоянно давала советы. Стать совсем гладким, выращивать лапы, чтоб отталкиваться, потом стать снизу шершавым… черт, и почему я знакома с механикой только на уровне тачки для вывоза грунта?
Но постепенно все наладилось, когда я вспомнила шариковую мышку. Мы вернули дракоше первоначальный вид, но теперь под его пузом крутился огромный шар, отросшие задние лапы и хвост подталкивали его вперед, а передние и зубастая голова выхватывали у налетевших карателей оружие и жезлы. Причем я заметила, что жезлы дракоше нравятся больше всего, прямо, как детям эскимо.