Черт! Гаррет бросился следом.
— Перри, погоди. — Она пошла быстрее. — Перри. — Он схватил ее за руку. — Прости, я не хотел. — Он никогда не обижал напарницу, но она задела его за живое, и Гаррет ранил ее в ответ, не подумав. — Ты мне нравишься такой, какая есть. Ты же знаешь.
Она отвернулась.
— Ну конечно. Ладно, неважно. Мы пришли. Эплин-стрит, дом 291.
— Что?
Гаррет с удивлением огляделся.
— Мы пришли, — бесстрастно повторила она, вырываясь. — Отпусти, пора мне заняться делом.
— Нам, — поправил он.
Перри его не простила, да и Гаррет и сам еще не остыл, но сейчас надо работать, с остальным они разберутся потом. Хотя он не собирался снова забываться и бездумно бросаться словами. Гаррет искоса посмотрел на напарницу и ощутил себя настоящим ублюдком, а ведь именно она усомнилась в его профессионализме.
Потом, все потом. Гаррет медленно вздохнул и постучал в закрытую дверь лавки.
Никто не ответил.
— Гаррет, — прошептала Перри.
— Да?
— Мне кажется, я что-то чую. Тебе надо вскрыть замок.
Он почти сразу справился с задачей. Перри вошла в пустую лавку под трель колокольчика. Гаррет закрыл дверь и поморщился. Его нюх не был таким острым, как у нее, но даже он ощутил запах гниения. Обычный человек бы ничего не почувствовал.
— Боже, что это? — Гаррет прикрыл нос рукавом.
Перри воспользовалась платочком и подошла к прилавку. В полу виднелся люк. А на стене пятно крови.
— Похоже, пахнет снизу.
Они встретились взглядом.
— Ты первый? — с надеждой спросила Перри.
— Давай бросим жребий. — Он вытащил шиллинг из кармана и подбросил.
Когда Гаррет накрыл рукой монету, Перри сказала:
— «Орел».
Было так просто сжульничать — Гаррет видел, какой стороной опустилась монетка, но вспомнил, что напарница и так на взводе. Вздохнув, он показал, что выпала «решка», выругался и полез под пол.
Перри последовала за ним, встряхивая сияющий шарик, который захватила с собой. Фосфоресцентное сияние осветило склад. Жутковатые наполовину готовые механические конечности висели на крюках на стенах. Похоже, именно здесь Хоббс занимался своим подпольным ремеслом. Вел себя тише воды, ниже травы.
В углу лежал соломенный тюфяк с парой одеял и несколькими личными вещами, вроде детских книжек и игрушек. Гаррет зажег и поднял повыше свечу. На кровати покоилось тело, которое, судя по кровавому следу, стащили с первого этажа.
Мужчина умер дня два назад, судя по тому, что трупное окоченение стало спадать. Руки были скрещены на груди, а веки закрывали пара пенни.
— Я так понимаю, это Хоббс.
— Странно, ему выстрелили в грудь, и тут из театра исчезла актриса, — прошептала Перри.
— Любопытные складываются обстоятельства, — согласился Гаррет. Придется искать схемы, совпадения… Что-то необычное. — Мы теперь расследуем предположительно два убийства.
— Это точно убийство, если только он не напоролся на пулю с разбегу. — Перри осторожно обошла тюфяк. — Дверь заперта, никто бы не увидел тело под столом. Зачем его перенесли сюда?
— Тело переместили вскоре после убийства, — заметил Гаррет. — Иначе в жизни бы не смогли сложить ему так руки.
Он заглянул под рубашку жертвы. На правом плече трупа багровел синяк. Вытащив полы рубашки Хоббса из штанов, Гаррет осмотрел его торс. На боку виднелись признаки посмертной синюшности, а на спине кожа была белой из-за передавленных капилляров.
— Хоббс упал на правый бок и находился в этой позе достаточно долго, чтобы кровь начала сворачиваться. Наверное, около часа. Однако судя по всему, большую часть времени он пролежал на спине. — Гаррет сел на корточки. — Сомневаюсь, что его перенес сюда убийца. Труп переместили по меньшей мере через час, максимум три после выстрела.
— Почему, может, и убийца, — возразила Перри. — Задержался и перенес тело позже.
— А чем же он занимался целый час, а то и больше? — Обычно именно столько времени проходило до обесцвечивания кожи.
Ответа на этот вопрос у Перри не было.
Именно так они и работали. Один детектив высказывал версии, а второй пытался разбить их в пух и прах.
— Кто бы ни перенес Хоббса, он не стал обращаться к властям. Почему? — спросила Перри.
— Наверное, защищал этот тайник. — Гаррет обвел рукой комнату. — Если бы голубокровные Эшелона выяснили, что Хоббс промышляет тем же, чем и механоиды, то занялись бы им всерьез.