Обида пробежала по моей коже, вселяя в меня внезапную ненависть, подпитываемую стыдом. Я повернулась к нему с открытым ртом и была готова огрызнуться на него за то, что он так грубо обращался со мной, за то, что он был самым непостоянным человеком, которого я когда-либо встречала. Но что-то в его лице остановило меня. Его руки беспокойно сгибались по бокам, и он слегка покачивался взад и вперед на ногах, в то время как его лицо — разрушительное лицо, которое мне стало слишком нравиться — смотрело на меня с тем волчьим голодом, который я раньше улавливала лишь мельком. Но на этот раз, после страстных занятий любовью, выражение лица было искажено чем-то иным, чем похоть, возможно, нежностью и скрытым сожалением.
Словно зная мои мысли, он кивнул и прочистил горло, чтобы тихо пожелать мне спокойной ночи:
— Спи спокойно, Эль. Тебе это нужно.
Борьба покинула меня. В его позе была нерешительность, и в своем сердце я задавалась вопросом, правильно ли было вернуться в его комнату. Все могло закончиться так мирно, если бы я просто осталась в стороне, но теперь было уже слишком поздно, я была увлечена и, коротко кивнув своему французу, уже почувствовала, как мое сердце болезненно сжимается от дурного предчувствия.
Моя рука лежала на дверной ручке, когда я почувствовала, как он схватил меня за руку. Не поворачивая меня, он прижался к моей спине и нежно поцеловал мое лицо.
— Сладких снов.
Глава одиннадцатая
— Итак, — практически закричала Козима. — Как дела у женатого мужчины?
Я успокоила ее, хотя сидела одна на песке и никто не мог ее услышать по телефону. Полуденное солнце опаляло ландшафт, превращая все в золото. Это было продуктивное утро: плавание, а затем несколько часов фотографирования и зарисовывания окрестностей. Теперь я лежала, приятно утомленная, на солнце, намазанная солнцезащитным кремом. Жара была единственным, чего мне очень не хватало в Неаполе, и, несмотря на то, что я была рыжей с веснушками, моя кожа любила хороший золотистый загар. Несмотря на то, что я ничего не слышала от Синклера, я была вне себя от удовлетворения, слушая знакомый пряный голос моей сестры по телефону.
— Он загадка, — пробормотала я, пересыпая песок в руках.
— О нет, ты никогда не была в состоянии противостоять тайне. И я уверена, что секс фантастический. Это должно быть неплохо.
— Кози! — Я протестовала сквозь смех. — Я даже не рассказала тебе о нашей сексуальной жизни.
— Я знаю. — Я слышала ее улыбку. — Что-то говорит мне о том, что это превосходно. В противном случае у тебя возник бы миллион вопросов и жалоб.
Справедливо.
— У меня все еще есть несколько вопросов. — Я глубоко вздохнула и поборола румянец, который почувствовала на своей коже. Я встала и пошла к воде, надеясь, что прохладный океан меня успокоит. — Он… ну, он немного склонен к доминированию.
— О. — Этот единственный слог был наполнен смыслом. Я могла представить, как моя прекрасная сестра поджимает губы, пытаясь решить, как к этому подойти. — И ты тоже этим увлекаешься?
— Да, — прошептала я. — Немного. С ним.
— Ну, честно говоря, я никогда не думала, что мне придется разговаривать об этом со своей старшей сестрой. Без обид, Джиджи, но я вообще-то думала, что ты любишь ваниль.
— Я тоже. Но с ним все по-другому. Я другая. Я знаю, что это всего лишь на время отпуска, но я хочу порадовать его. Он почти полностью отрезан от всего, круто и удаленно. В одну минуту он так нежен со мной, как будто я ему действительно нравлюсь, а в следующую он говорит мне, чтобы я ушла.
— Он звучит как ублюдок.
Я засмеялась.
— Нет, он слишком хорошо воспитан, чтобы быть таким.
— Твоя жизнь — это твоя жизнь, бамбина, но я должна это сказать. Не делай это только ради него, БДСМ — это не то, чем можно баловаться. — Ее голос был взвешенным, и я задавалась вопросом, что именно пережила моя младшая сестра за свои короткие двадцать два года. Она ушла из дома такой юной, одна и занялась бизнесом, который часто подвергал женщин сексуальному насилию.
— Мисс Бьюкенен?
Я оглянулась через плечо и увидела молодого официанта, нерешительно стоящего на песке.
— Одну секунду, Кози. — Я подошла к пляжу, чтобы обратиться к нему. — Да?
— Меня попросили передать вам сообщение. — Его темные глаза быстро скользнули по моим обнаженным изгибам, прежде чем остановиться на моем лице. По крайней мере, у него хватило совести покраснеть.