— Я не знаю, дорогая.
Вот оно снова. Дорогая. Я попыталась представить ее, воображая кого-то с золотыми волосами и ослепительной улыбкой, конечно же, высокого роста, с ногами на несколько дней и идеальной грудью. Если бы мы встретились или если бы, не дай Бог, она обо мне узнала, она бы посмеялась при виде меня. Эта, она бы сказала, эта та, кого ты выбрал?
— Мне пора идти, но, пожалуйста, постарайся получить удовольствие от встречи, нечасто удается встретиться с Клинтоном.
Клинтон? О, здорово, значит, Дорогая была не только красива, у нее была гламурная работа, еще и интеллектуальная. Я тяжело вздохнула, предаваясь жалости к себе еще на одну минуту, прежде чем решила полностью уничтожить ее. Синклер не был моим, и с моей стороны было несправедливо вымещать на нем свое разочарование по этому поводу.
Поэтому, когда он подошел и встал позади меня, близко, но осторожно, не касаясь, я прислонилась к нему спиной и запрокинула голову, чтобы улыбнуться.
— Привет.
Его глаза были настороженными.
— Привет.
— Садись, — позвала я, глядя на него, когда он колебался сделать это. Только когда он сел, я последовала за ним через веранду и упала ему на колени.
Он посмотрел на меня с удивлением, но его руки инстинктивно обняли меня, и через мгновение он расслабился, вздохнув мне в волосы.
— Мне бы хотелось, чтобы ты этого не слышала. Мне бы хотелось, чтобы тебе не приходилось это принимать.
— Все было хорошо, Синклер, я знаю, как это… Чем это заканчивается.
Его руки сжались вокруг меня почти до боли, и он отпустил их только тогда, когда я начала неловко извиваться. Я хотела двигаться дальше, сдержать данное себе обещание и насладиться моментом с ним, пока он у меня есть, но меня продолжали мучить назойливые вопросы о его девушке.
— Клинтон?
Он сел поудобнее в кресле, притянул меня ближе и наклонил так, чтобы мне было удобнее. Одна рука провела по моим волосам, и он увидел, как солнечный свет поймал пряди и превратил их в огонь.
— Она только что закончила юридический факультет и довольно политична. — Он подождал, чтобы узнать, хочу ли я услышать больше, и продолжил, когда я кивнула. Она работает большую часть времени.
— Какая она? — тихо спросила я, парализованная страхом.
Он поцеловал мою макушку.
— Элегантная, сдержанная, чрезвычайно умная. Когда мы впервые встретились через ее очаровательную сестру, я не мог поверить, что они родственники.
— Я знаю, что это такое, мы с сестрами очень разные. — Я подумала о непостижимой Елене, сдержанной и трагической, как королева, вынужденная отречься от престола, и Козиме, воплощении солнечного света. Я завидовала им на протяжении многих лет, стремясь подражать каждому из их грозных качеств.
— Я могу представить. Ты не похожа ни на кого.
Мое сердце сжалось, и мне пришлось сдержать стон.
— Мне больно, когда ты такой милый.
Он фыркнул, но отстранился от меня и посмотрел мне в лицо.
— Я едва ли милый. У меня нет времени быть вежливым, помнишь?
Я кивнула, но могла сказать, что он был удивлен и, возможно, даже немного сбит с толку моим комментарием.
— Знаешь, я до сих пор не совсем понимаю, чем ты занимаешься.
— Не понимаешь.
— Хочешь дать мне подсказку?
— Может быть. — Он наклонился вперед и наклонился так, что его губы оказались всего в дюйме от моих. — Но за эту информацию придётся заплатить.
— Что, если я готова заплатить? — Я рванулась вперед, чтобы игриво прикусить его губу, и рассмеялась ему в рот, когда он поймал мои губы в карающем поцелуе.
Ситуация только накалилась, когда в его номере прозвенел звонок. Когда Синклер не сразу отстранился, я толкнула его и встала, поправляя халат и входя внутрь.
— Я еще не закончил с тобой, Эль, — крикнул он с веранды, когда я подошла к двери и впустила официанта с тележкой с ароматной мексиканской едой.
— Я знаю, что ты новичок в этом, — начал он объяснять, его голос приближался, когда он собрался войти внутрь, — но непослушание приведет к наказанию.
Я уверена, что моя кожа приобрела пылающий оттенок моих волос, когда Синклер обошел французские двери и увидел меня и растерянного молодого официанта, неловко стоящих бок о бок. Его холодные глаза без эмоций окинули сцену, и я ахнула, когда он небрежно прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди, приподняв одну бровь.
— Я… — я откашлялась, переводя взгляд с Синклера на молодого человека. — Я заказала еду.
— Я вижу. — Синклер кивнул, представив банальную картину: его босые ноги торчали из расстегнутых джинсов, а слишком длинные волосы хаотично вились вокруг красивого лица. — Тебе нужно набраться сил для того, что я задумал сегодня вечером.