— А, понятно. Важные вехи взросления. Секс — в шестнадцать, машина — в семнадцать и крепкие спиртные напитки — в восемнадцать.
— Я не сказал этого… но имел в виду.
Ему не следовало заводить этот разговор. Не следовало приезжать сегодня. Все это уже не имело ничего общего с делами.
— Я всегда по-другому расставляла приоритеты, — пожала плечами Барбара.
— Вы еще просто не доросли до этого.
— Да? — Она обиженно оттопырила губу. — Но два из трех я все же признаю.
— Ну, это совсем не обязательно, как вы говорите. — Томас завел машину, ему не хотелось думать, какие же два приоритета находят признание у этой молодой особы.
— У меня где-то валяются водительские права. И вы правы насчет подарка к семнадцатилетию. Только цвет у машины был красный, а не розовый. Но я прожила в Бостоне всю жизнь. И знаю, что вождение машины в городе — это стресс, без которого я вполне могу обойтись.
— Вы хотите сказать, что вернули подарок? — Томас уже вырулил со стоянки и направлялся к дороге, ведущей в центр города.
— Нет. Это было бы невежливо. Я отдала ее тому, кому она действительно была нужна.
— И ваш отец не возражал? — удивился Томас.
— С чего бы вдруг? Это же была моя машина. — Барбара запустила пальцы в волосы, пытаясь придать им хоть какую-то форму. — Нет, он ничего не сказал. По-моему, он даже этого не заметил.
Для нее это была ничего не значащая болтовня. Она даже особо не задумывалась над тем, что говорит. А Томасу показалось, будто перед ним совершенно случайно приоткрыли завесу над частной жизнью его собеседницы. Он не хотел знать никаких подробностей ее жизни. Абсолютно никаких. Отношения между ними должны носить чисто деловой характер.
— Прекрасно. У вас была полная свобода действий.
— Надеюсь, вы ничего не имеете против?
Барбара достала пудреницу, помаду и начала приводить себя в порядок, изредка бросая лукавые взгляды из-под длинных ресниц на своего собеседника. Для Томаса уже не было секретом, что к таким чисто женским уловкам она прибегает, желая поддразнить его.
— Ну, что вы, — решил он отплатить ей той же монетой. — Чем меньше женщин на дорогах, тем лучше.
— Не думала, что вы женоненавистник, мистер Челси, — кокетливо надула губы Барбара.
— Я всегда становлюсь таким, когда надеваю джинсы. — Томас считал, что у него стойкий иммунитет против очаровательных «кошечек». Но у этой «кошечки» помимо грации и сексапильности был еще и ум…
— Мне нравятся джинсы, — отозвалась его собеседница, немного подумав.
Томас никогда не обращал внимания на свою одежду. И последняя реплика Барбары настолько смутила его, что он решил не отвечать.
— Куда мы едем? — прервала она затянувшееся молчание.
— Обедать, — просто ответил Томас. — Я заказал столик в «Эспланаде».
— Вы не думаете, что там на нас посмотрят косо?
— Почему?
— А то вы не знаете! — рассмеялась Барбара, растопив возникший между ними лед отчуждения. — Джинсы, рубашка без галстука и кроссовки — это вы. Теперь поглядите на меня. — Томас очень старался не делать именно этого. — Мокрые брюки, спортивная майка. А волосы!
— Не вижу ничего особенного!
Это было неправдой. Стилист неплохо потрудился над ее волосами вчера, но прическа пострадала, когда Барбара спала у него на диване. А сегодняшний «душ» в кухне довершил картину. Теперь локоны на редкость прихотливым образом обрамляли красивое личико.
— Бросьте, Том. Нас не пустят дальше входной двери.
— Может, вы и правы. — Романтический обед в шикарном ресторане вовсе не входил в планы мистера Челси.
— Конечно, права. К тому же у меня нет столько времени. В этот ресторан ходят, имея в запасе не менее трех часов.
— Правда? Я никогда не был там в обеденное время. — Все было против их совместного похода в «Эспланаду».
— Попробуйте в выходные. А сейчас лучше позвонить и отменить заказ.
— А вы знаете какое-нибудь место, где мы могли бы пообедать и никто не обратил бы внимания на наш внешний вид? — спросил Томас.
— Небольшая закусочная для водителей такси прямо за углом.
— И?
— После того, что произошло сегодня утром, — улыбнулась Барбара, — я просто мечтаю о двойном чизбургере с жареной картошкой.
— А на десерт холодная кола?
— Меня это вполне устраивает.
— Однако я хотел бы посидеть с вами совершенно в другом месте за столом с накрахмаленной скатертью.
— С накрахмаленной скатертью? — протянула Барбара. — Возможно, я и соглашусь на ресторан.
— Поздно.
Томас уже свернул к закусочной. Они быстро сделали заказ, оплатили его и, усевшись за стол, принялись за еду.
— Хоть какое-то разнообразие, — произнес Томас.
— Закусочные самообслуживания имеют свои плюсы, — сказала Барбара и слизнула капельку соуса, упавшую ей на палец. — «Эспланада» — прекрасный ресторан, но я чуть не сгрызла ножку у стола, пока дожидалась, когда меня обслужат. — Она впилась зубами в чизбургер. — Оче-е-нь вкусно!
Она была так естественна! А руки, держащие чизбургер, — Томас не мог отвести от них глаз! Тонкие изящные пальцы. Ногти, покрытые лаком розового цвета, такого же жизнерадостного, как и ее помада. И никаких колец.
— Может, все-таки попытаем счастья хотя бы в гриль-баре «Эспланады» после показа мод? — предложил Томас.
— Не знаю, не знаю, — покачала головой Барбара. — Вдруг после показа мод вы просто больше не захотите меня видеть?
— Или у вас другие планы? — Этим вопросом Томас, с одной стороны, пытался выяснить, на что он может рассчитывать, а с другой — предлагал ей простой выход из сложившейся ситуации, если она боится принять его предложение.
Барбара пошла своим путем.
— Не будьте смешным, Том! На этой неделе у меня совершенно нет времени на светскую жизнь.
— Это не светская жизнь, — запротестовал он. — Это чисто деловая встреча, ведь у вас ненормированный рабочий день.
— Спасибо, — довольно резко ответила Барбара. — Но я вовсе не хочу уснуть, уткнувшись лицом в салат!
Последняя фраза Томаса сильно ее рассердила. Но она не оставляла намерения получше узнать мистера Челси и понять, что делает его таким замкнутым. Однако ей вовсе не хотелось делать это в каком-нибудь ресторане, когда между ними будет стол, позволяющий держать дистанцию во всех смыслах.
— Мне было бы приятнее осмотреть оставшуюся без моего внимания часть вашего дома, — уже мягче произнесла Барбара.
— Предлагаете снова поужинать вместе? — удивился Томас.
— Не совсем… — Барбара взглянула на часы. — Нам пора.
Она сложила ненужные пакеты и стаканчики на поднос, вытерла руки бумажной салфеткой.
— Подождите.
Томас взял с подноса салфетку и осторожно вытер ею уголки рта своей спутницы. Потом нежно приподнял кончиками пальцев ее подбородок и проделал то же самое.
На мгновение взгляд его серых холодных глаз сделался таким живым и теплым, каким запомнила его Барбара в момент своего пробуждения в доме Томаса. У нее перехватило дыхание, она опустила ресницы, надеясь, что сейчас он ее поцелует. Барбара жаждала этого поцелуя. Но Томас отпустил ее подбородок и скомкал салфетку.
Какая досада! Барбара глубоко вздохнула. Что может быть хуже? Она ждала, что ее поцелуют, а вместо этого ей вытерли майонез с губ. Второй раз за день ее надежды не оправдались.
Интересно, что ощущал в этом момент Том? Подумав об этом, Барбара задрожала от волнения. Кровь прилила к лицу, стало трудно дышать.
Оказавшись с Томасом в машине, она поймала себя на желании погладить его по щеке. Занятая борьбой с самой собой, Барбара, не осознавала, что в упор смотрит на своего спутника. Тот ответил ей вопросительным взглядом.
— Нет-нет, ничего, — быстро сказала она. — А впрочем, мне нужен носовой платок. У вас есть запасной?
— Для чего? — удивился Томас.
— Странный вопрос! Разве вы не знаете, что мужчина, который подвозит женщину на своей машине, должен иметь запасной платок в отделении для мелочей, чтобы вручить его даме сердца?