Она слишком много вложила в это, слишком много времени потратила…
– Я, – короткий утробный смешок, кажущийся ей таким мягким и нежным. Таким, которых он никогда не дарил ей, никогда так с ней не разговаривал. – А ты кого ждала?
Дверь глухо захлопывается, щёлкая замком, а она ещё долго стоит на лестничной площадке между этажами. Тяжело и прерывисто дыша, всё глубже и глубже погружается в чёрную холодную пучину своего отчаяния, своей злости, лишь только возникающей ненависти, что впоследствии спалит дотла всех. И её саму…
Домой возвращается зарёванная, вся в слезах. Ей наплевать, что может подумать таксист. Да тот и не спрашивает, не интересуется. Ему нет дела. Заплаканная, с размазанной по щекам тушью, опухшим лицом поднимается к себе на этаж, входит в квартиру тихо, когда и сын, и бабуля уже давно спят.
Оно и к лучшему. Не нужно им видеть её такой.
А уже следующее утро подкидывает возможность отомстить. Ранить обоих так же сильно, как посмел ранить её этот козёл!
Своевольный уход с рабочего места, естественно, оборачивается материальным наказанием. Михалыч разносит её в пух и прах, долго орёт и материт, как и всегда грозится уволить, но разумеется не увольняет. Вместо этого снова накидывает сверхурочных без оплаты, чтобы в другой раз неповадно было. Не впервой и всё равно обидно. Расстраивается, злится ещё сильнее, ведь почти не спала, начальник выгнал на работу с утра пораньше, да ещё и увиденное вчера… Но злится недолго, потому что случай бросает по новой кости, даёт возможность отыграться – через некоторое время в «Эру» приезжает крутой бандюк. Тот самый, что трахал эту суку, Лерку.
Она не раздумывает, не взвешивает все за и против. Слишком ярка ещё обида, слишком едка боль и злость, слишком мало времени прошло. Но она не жалеет. Ни в этот момент, ни потом, когда станет свидетелем кошмарной расправы над той, что посмела посягнуть на её собственность. На возможность стать счастливой и жить так же хорошо и красиво, как давно представляла в своих мечтах.
За работой случайно подслушивает разговор начальника с Никольским, выхватывает мельком невзначай брошенные слова: что Лерка оказывается, та ещё змея, что легла под бандита нарочно, что стучала всё это время, вынюхивала для мента какого-то, приложила руку к покушению, что погиб из-за неё кто-то и что теперь ищут их обоих. Однако Михалычу даже напрягаться не приходится, ведь она уже знает, где искать. Знает к кому сбежала Лерка-шкура и знает теперь, как можно ей отомстить.
И когда суку-предательницу через пару часов буквально за волосы приволакивают в закрытый и пустой клуб, она находится всё ещё там. Всё видит. До мельчайших подробностей и деталей. И улыбается… про себя. Ликует и радуется, что так быстро свершился суд над тварью, которая столько времени прикидывалась невинной овечкой. И не жалко ни капельки. За свою наводку и помощь она тут же получает не только удовлетворение собственных злости и ненависти к суке, но ещё и приличную материальную поддержку. Такую приличную, что можно годик другой вообще забить на работу, уйти из этого осточертевшего до зубовного скрежета гадюшника… Но уходит она не сразу – с упоением слушает, как орёт, умоляя, скуля и рыдая сука, когда её буквально за волосы волокут к подсобным помещениям, когда один из бандитов Никольского избивает её: под дых, по лицу, в голову. Наблюдает, как течёт её гнилая гадкая кровь и молит Бога, чтобы суку эту непременно ещё и изнасиловали.
Всей толпой…
«Так тебе и надо, шалава драная!»
Покидает «Эру» довольная собой. Полностью удовлетворённая раскладом. Одно только становится неожиданностью – Андрея вероятнее всего тоже грохнут. Когда найдут. Слышала, как один из охранников Никольского обмолвился, что Андрей тоже замешан оказался, предал своего шефа. Но грусть от осознания этой истины проходит, как только она заглядывает в пузатый бумажный пакет набитый зелёными купюрами.
«И ладно… Пусть убьют. Не он первый, не он последний. Так ему и надо… Заслужил сполна».
Глава двадцать третья
Лера (13)
1
Голос срывается и пропадает спустя считанные секунды. Одним хорошо поставленным ударом из меня буквально вышибают всё дерьмо, а от следующего удара в голову перед глазами возникают сперва яркие пятна, после чего наступает темнота.
– Закрой пасть, сука… – Здоровенный бритоголовый мужик буквально волоком тащит меня за волосы через пустынную мрачную утробу «Эры». Единственное на что хватает сил – это кое-как перебирать босыми ногами в попытке облегчить собственное положение.