– В чём заключается помощь?
Делаю глоток кофе и бросаю короткий взгляд на улицу через высокое панорамное окно в другой части зала. Взгляд замирает на тёмно-серой «ауди» старого образца, припаркованной на той стороне улицы, затем снова перевожу внимание на Руслана. Он пожимает плечами, дожёвывает очередной кусок штруделя, после чего отвечает:
– Служебным положением Карбашов, разумеется, не пользуется. Работает самостоятельно, занимается тем же, чем и на основной работе, только без ментовских примочек. И если судить по раскрываемости – выходит у него это очень даже неплохо.
– Он и сейчас покупает для неё препараты?
– Нет, – качает головой. – Насколько я понял, у Равицкой эта зависимость не первая – пару лет назад она ложилась в частную клинику на двухмесячную реабилитацию по запросу Бергина. В её истории болезни указано обычное профилактико-терапевтическое лечение, но я пробил – в той же клинике есть специальное отделение для наркоманов. И в этот раз лечение оплачивал Карбашов.
Откуда у простого следака, даже с какой-то там подработкой такие финансовые возможности? Уверен, всё это стоит немалых денег.
– Ты сказал, что не так давно она сама покупала препараты. Допускаю, что через того самого знакомого Карбашова.
Рус утвердительно кивает.
– Не знаю точно, в чём там была причина: возможно, сам Карбашов в последние годы стал слишком занят, либо девчонка, как истинный прожжённый наркоман умеет хорошо играть на чувствах близких людей, либо у Карбашова присутствует чувство вины, что, кстати, я сам допускаю в большей степени, а так как ситуация у неё довольно щепетильная, то вина его грызла сильно и грызёт до сих пор… В общем, в какой-то момент Карбашов свёл её с этим типом – дилером, – после чего девчонка уже сама могла покупать препараты тогда, когда ей нужно и сколько нужно.
– Заботливый какой… – не удерживаю едкий смешок.
– Ну да, – с беззаботным видом кивает Рус. – Он ведь длительное время корпел над делом Равицких: Дмитрия, его жены и невесты его сына – Артёма. Потом дело у него забрали, а ещё через какое-то время сына Равицкого тоже грохнули, и расследование было благополучно закрыто. Итог: Артём Равицкий под воздействием наркотических средств, грохнул из табельного же оружия своего отца сперва его самого, затем мать, а затем и невесту. Хотя по факту… – Руслан поднимает вверх указательный палец и недобро усмехается. – Всё было далеко не так.
Несколько секунд перевариваю услышанное. История с делом Равицких для меня хорошо знакома – я знаю подробности, которых не было в расследовании, да и никогда уже не будет. Никольский приложил к этому максимум усилий. Там всё чисто. Не подкопаешься. Но вот то, что Карбашов снабжал дочь Равицкого препаратами… Теперь, по крайней мере, понятно откуда у неё в аптечке такой весёленький набор и почему она постоянно выглядит так, словно сидит на чём-то. И крепко сидит – это уже факт. А ещё интересен этот сторонний заработок Карбашова с его сомнительными связями с наркотой. Уверен, там не всё так просто.
Потираю подбородок отрешённо глядя на тёмную столешницу.
– Мне продолжать? – решает уточнить Рус, когда пауза слишком затягивается.
– Да, – киваю. – Ты сказал, что Равицкая ранее получала ещё какие-то деньги. От Карбашова?
– Угу, – парень набирает что-то на ноутбуке, а затем выдаёт с набитым ртом: – Только эти бабки на отдельном счёте.
– Почему?
Руслан пожимает плечами, дожёвывает, отпивает кофе и продолжает:
– Я ведь уже говорил, что версия с чувством вины перед Равицкой мне кажется более правдоподобной? Так вот, помимо того, что Карбашов длительное время оплачивал лечение, ещё он время от времени переводит ей разные суммы. Однако сама Равицкая их не тратит. Совсем. Я проверял, там уже нормально так накопилось за прошедшие годы. Ещё занимательно то, что она даже выписки по счёту не заказывает. То бишь, девчонка, скорее всего, в курсе, что деньги поступают, но что, сколько… не интересуется. Живёт своими силами и-и-и… – Рус опять набирает что-то на ноуте и, громко щёлкнув по одной из клавиш, разворачивает его экраном ко мне. – Так себе живёт. Факт.
«Либо она всё-таки более чем в курсе и бабки эти приготовлены на какой-то отдельный и крайний случай, либо…»
Бегло просматриваю файл с большой таблицей, где всё отсортировано и расписано с профессиональной, тошнотворной педантичностью.
– Там всё. Вот вообще всё, – Рус закидывает в себя последний кусок штруделя, допивает остатки кофе. – Не знал, что именно тебе нужно, так что собрал даже самые незначительные мелочи. Он же в Афгане служил, ты знал?