– Тебе бы пока залечь на дно, Ярослав Викторович. Переждать. – Снова поворачиваюсь к шефу, тот и не заметил, что деваха у меня в тачке. Едва ли ему вообще сейчас есть до неё дело. Даже если бы её пристрелили или если бы она оказалась в числе двух обугленных кусков мяса, что некогда назывались людьми… ему было бы насрать. – По ходу Карбашов давно готовился, сработали ребятки, как погляжу, на ура, а значит, не остановятся, пока не доведут задуманное до конца…
Яр поворачивается резко, агрессивно. Выбрасывает руку вперёд, сжимает в кулак воротник моей куртки, наклоняется ближе. В нос бьёт резкий запах гари, кислятины и крови, в которой вымазана вся его одежда, а точнее то, что от неё осталось.
– Найди эту паскуду и приведи ко мне! Вместе с исполнителями, подручными, друзьями и семьёй. Всех кто ему хоть сколько-то помогал или дорог. Ты меня понял? Всех на уши подними!
Не меняюсь в лице, отвечаю спокойно:
– У него нет семьи. А единственного друга грохнул собственный сын по твоему же приказу ещё лет девять назад. Ты же помнишь?
– Мне насрать. Из-под земли достань эту тварь и приведи ко мне, – повторяет Никольский, после чего отпускает воротник моей куртки, шарит какое-то время по карманам брюк. – Блядь… Мобила есть?
Закусываю сигарету между зубами, достаю из того же внутреннего кармана мобильник, протягиваю шефу. Он по памяти набирает нужный номер, почти не ждёт, на той стороне телефонной линии отвечают мгновенно.
– Отправь Алексея на турбазу и пусть костюм из офиса захватит.
Сбрасывает, возвращает сотовый. Взгляд отстранённый, задумчивый – он уже продумывает план мести.
– Куда поедешь?
– К себе в частный дом. Там пока перекантуюсь.
Коротко киваю, докуриваю сигарету, кидаю окурок себе под ноги и под укоризненным взглядом проходящей мимо местной медсестрички, тушу его носком ботинка.
– Мало вам одного пожара? – не удерживается она от комментария, а я от широкой слегка нервной, но обезоруживающей улыбки:
– Пожарные ещё здесь. Да и вы тоже. Так что бояться нам нечего.
Сестричка закатывает глаза и качает головой.
– Вы же сделаете мне искусственное дыхание в случае чего, м?
В ответ слышу только тихий смешок. Возвращаю внимание к Никольскому и веселиться уже не особо хочется.
– Ты меня услышал, Андрей? – в голосе сквозит недовольство.
– Да, Ярослав Викторович. Всё будет сделано в лучшем виде.
– Сперва паскуду мне привези, а потом баб трахай, это, надеюсь, понятно?
– Так точно, – киваю, но всё равно улыбаюсь краешком губ.
Никольский никак не реагирует и уж тем более никак не комментирует моё поведение. Незачем. Мне об этом и так всё предельно известно.
– А с девчонкой что?
– С какой девчонкой?
Указываю подбородком в сторону своей тачки.
– Поймал её на подъезде к дому. Кажется, у неё шок. Истерила, не понимала, чё происходит, – намеренно недоговариваю, что сбежать пыталась. Яру это не понравится, ещё чего доброго её заподозрит в соучастии.
Несколько секунд он размышляет, смотрит куда-то в сторону и что-то мне подсказывает, думает сейчас совершенно о другом.
Наконец, отстранённо спрашивает:
– Ей медицинская помощь нужна?
– Да вроде нет. Ссадины и синяки. Разве что только помощь какого-нибудь мозгоправа.
Никольский криво усмехается, и жалости в этой усмешке нет.
– Ну тогда домой пусть валит. Не до неё сейчас, – бросает с безразличием, после чего уходит к Петру Степановичу.
Ещё некоторое время рассматриваю место взрыва. На близлежащей территории турбазы уже работают наши спецы, ищут зацепки, улики. Подрывников, как я понял, поймать не удалось. Одного, кажется, Никольский успел ранить из своего ствола, но не смертельно. Тот смог убраться своими ногами. И, несмотря на всю грубость проведённой операции, сработали парни профессионально и оперативно. Грохнули почти всех подельников Никольского и их жён. По факту выжил только Степаныч. Наташка в реанимации, но не факт, что выкарабкается.
И сейчас, думаю, настало то самое время, когда пора бы уже сложить весь этот грёбаный пазл воедино.
2
Запрыгиваю в тачку, хлопаю дверью, но не спешу уезжать. В руках гудит неприятное напряжение, из-за чего снова беру сигарету и закуриваю, чтобы хоть немного успокоиться.
Девчонка на пассажирском месте сидит, прислонившись виском к стеклу двери. Не двигается. Кажется, что даже не дышит. Некоторое время смотрю на неё искоса, размышляю, как поступить. После того, что здесь произошло, вскоре начнётся лютая заварушка. Карбашова будут искать и Никольский не успокоится, пока не завалит мента, а вместе с ним и всех тех, кто имеет к нему хоть какое-то отношение. Вопрос времени, когда он просечёт, что его новая содержанка не просто какая-то девка с улицы, а дочь Равицкого.