Вопрос был исключительно для галочки. Я и так уже все понял. И не думаю, что раскрытие их личностей особо на что-то повлияет.
— Леон, верно? Не слышал, что в этой крепости свои правила? Так, например, если ты вошел на нашу территорию, то тебе необходимо заплатить. — прищурился он. — Десять золотых монет. — назвал он астрономическую сумму.
— Каждому. — добавил еще один.
Вот это я понимаю, наглость. Правда, оно и понятно — они сумму для галочки назвали. Наверняка уже в курсе сколько я заплатил за вход, и сейчас проверяют сколько у меня может быть.
— У меня нет столько…
— Сколько тогда есть?
— Всего три золотых слитка. — показал я.
Их глаза засияли.
— Хорошо, давай их сюда. — приказал их лидер. — Еще пять таких же будешь должен. У тебя есть неделя, чтобы принести нам золото, иначе… — в его голосе отчетливо чувствовалась угроза.
— Я понял. — кивнул я. — Думаю, это будет не проблема. В глубинах большого водораздельного Хребта я нашел золотую шахту. Если уметь работать можно добыть золото или странные синие кристаллы. Думаю, я быстро соберу нужные деньги.
Золотых слитков я могу им дать сколько хотят. Стихия Металла позволяет мне создавать золото из ничего. Но наживкой было не золото, а таинственные синие кристаллы. Если они поняли, о чем я, то очень скоро вернуться.
Сладко потянувшись я направился в бар… но так его и не нашел. Потому что он назывался трактиром.
Странный город.
Меня интересовали слухи, касающиеся гильдии Тартар и Высших. Да и знать хотелось, сколько лет я пробыл Мертвецом.
Последнее я таки выяснил — прошло десять лет. А вот большего… к сожалению, не повезло.
Выбравшись из трактира, я направился к магазинчику. Чуть ранее я выяснил в трактире, что именно тут живет Кларк — тот самый торговец, с которым я сегодня так дружелюбно побеседовал.
Открыв дверь, я зашел внутрь. И, к своему удивлению заметил за прилавком не Кларка, а пацана лет тринадцати.
— Добро пожаловать! — радостно улыбнулся он мне. — Дорогой клиент, чего изволите? — с горящими энтузиазмом глазами он посмотрел на меня.
Правильного человека Кларк выбрал себе в помощники. Такие энергичные люди всегда привлекают внимание и заставляют слушать.
Кивнув парню, я отказался от его помощи, и начал оглядываться в поисках чего интересного.
Тут было много всякого оружия. И выбор был куда интереснее чем я мог представить. На витринах вывесили не только холодное оружие, но и различные артефакты.
Значит вот как выглядит работа оружейника в это время?
— Что там, Клауд? Посетитель в такое время? — выглянул с лестницы Кларк, и заметив меня сразу почему-то скис. — А, это ты… Чего приперся? — стал чуть более серьезным оружейник. — Оружие хочешь купить?
И как и раньше, никакой напускной вежливости.
— Нет, — честно признался я. — Сейчас моя голова забита тем, как бы избавиться от гильдии Тартар и даровать вашему городу Свободу. И для этого мне нужна твоя помощь.
Он мгновенно стал хмурым.
— Поосторожнее со словами, Леон Харт. За такое нас обоих могут казнить, а наши головы повесить на ворота крепости. Чтобы никто больше не осмелился думать о подобном.
— Я не боюсь смерти. Гораздо хуже жить в рабстве.
— Это…
— Дядя, соглашайся! — закричал пацан. — Мы должны помочь Отцу!
Я с изумлением посмотрел на парня. Теперь мне стало ясно, почему он тут.
— Клауд, марш в свою комнату! — рявкнул Оружейник.
— Но…
— Я сказал, в свою комнату!
Пацан в слезах поднялся по лестнице, и исчез, напоследок громко хлопнув дверью.
— Брат, которого ты упоминал — это его отец? — уточнил я.
Еще когда мы говорили о гильдии Тартар, Кларк упомянул своего брата, который состоит в повстанческой армии. Вывод напрашивался сам собой.
— Да, — вздохнул Кларк. — Мой старший брат — тот еще добряк, готовый помочь всем и каждому. Когда мир рухнул, ему чудом удалось спасти жену и ребенка. Но потом спустились Высшие, и забрали его жену. Через десять дней он нашел на пороге дома… она была мертва. Он оставил своего сына мне, а сам ушел. Год назад я узнал, что он был в Повстанческой армии.
Кларк рассказал мне все, ничего не скрывая. В каком-то смысле это было странно, но я могу его понять — есть такие люди, которые любят излить душу. Я сам знал много таких людей.
— Он восхищается своим отцом.
— И по этой же причине презирает меня. Потому что я ничего не делаю, чтобы помочь его Отцу.
Я не стал с ним спорить. К такому же выводу пришел и я.