Антиграв, наконец-то отмучился, и авто грохнулось на аллею. Бешеная сила ускорителя помогает тащить машину по мелкому гравию, пока, наконец, они не прогрохотали вверх по полуразрушенной мраморной лестнице. Ускоритель прогорает, Барго давит акселератор до упора, но машина скрежещет по гравию ободами и ехать не желает.
- Хонсай, тылы смотри!
- Собаки отстали и сидят, - неожиданно объявляет напарник.
Барго хватает свой "Кургуз", смотрит в заднее окно. Действительно, собаки цепью расположились вдоль невидимой линии вдоль подъездной дорожки к лестнице и сидят. Чего-то ждут. Чёрт, как всё непонятно, а Барго страсть как это не любил. Надо выходить, хоть осмотреть машину.
- Хонсай, прикрой.
Высунул ствол вперёд себя и выскользнул наружу. Его немного нервно поколачивало. Собаки, будто только что не было страшной и кровавой битвы, сидели, стояли, лежали, почесывались, вылизывались, но линию не переходили. И все с таким видом, будто ни Барго, ни машины, ни Хонсая здесь нет. И нет никакого желания, почему-то, проверять, как собаки среагируют на пересечение границы. Барго отвинтил крышку с фляжки и сделал тройку глотков. Хорошо мозг прочищает и снимает стресс, это чёртово дядюшкино пойло.
Осмотрел транспорт. Неубиваемые армейские шины, армированные стальной сеткой, порваны в клочья, куски корда торчат на порезах, как злая щетина. Бронестёкла поцарапаны когтями. Капот вскрыт, как консервная банка. Будто жесть, порвано железо на бортах. Хорошо видны следы зубов на подножке. На бортах - вмятины от ударов, не хочется даже и смотреть, что с антигравом, ясно, что он помер. Да-а-а, машина больше не поедет.
- Хонсай, выходи, приехали. Кажется, нам кранты. Это система ниппель, если я что-то понимаю в задницах. Мы сюда прорвались, но отсюда нам не выбраться, это факт. Зато есть положительный момент. Это поместье, похоже, не разграблено. На, глотни.
Глава 4
Магеллан Атын, в миру Вольдемар Абызович. Думает. Офигевает.
Ичила привезли через месяц. Похоже, он за это время израсходовал почти весь флюидный ресурс, потому что его конвоировала лишь на ярко-красном Феррари, какая-то красотка, явно крашеная. Немного позади скромно притулились два чёрных джипа, судя по всему, с охраной. Из неимоверной длины перламутрового лимузина вышел весь такой важный Он, в голубом докторском халате, со стетоскопом на шее и лихо свёрнутой набекрень медицинской шапочке. Халат, по всем признакам, многое пережил, лацканы подозрительно блестели, одна надорванная пола волочилась по земле, а из кармана свисали засаленные шнурки с его шаманскими фенечками. Осунувшийся, с чёрными кругами вокруг глаз, и его, как мне показалось, немного покачивало. С гордо поднятой головой Он проследовал в дом. Следом вышла группа поддержки, в виде шести разной степени ухоженности женщин. Богатый цветничок, оценил я вкусы своего напарника, я бы тоже сорвал пару-тройку лепестков с этого букета, если бы у меня не было Ирины. Ирина вообще вне конкуренции, это астрологический факт.