Откликнувшись на объявление, Михаил Николаевич поехал смотреть дачу - и то, что он увидел, чрезвычайно ему понравилось. Дача находилась в двухстах пятидесяти километрах от Петербурга, в окрестностях города Окуловка и железной дороги Питер - Москва. Это была одноэтажная избушка в деревне. Её продавал житель Твери, собиравшийся свалить за границу. Население деревни состояло из дачников и местных, но дачники приезжали сюда только летом. Поэтому пока большая часть домов пустовала, а в деревне жили всего несколько человек. Но и летом тоже два дома оставались нежилыми. Избушка, которую выставили на продажу, находилась на краю деревни и вдобавок на берегу большого озера, а соседей рядом не было, потому что именно ближайшие два дома и пустовали круглый год. Силачёв так обрадовался, что купил дачу, не торгуясь.
Но, хотя она имела самое лучшее местоположение, Михаил Николаевич сразу решил её перестроить. Все постройки на его участке - дом, сарай, туалет и забор - порядком обветшали, а гаража и вовсе не было. К тому же Силачёв не испытывал ни малейшего уважения к деревянному зодчеству, так как ставил во главу угла вопросы пожарной безопасности. Начать он хотел с забора, который буквально держался на соплях. Вместо прогнившего деревянного забора Михаил Николаевич запланировал кирпичный, с высокими металлическими воротами и домофоном. Строительные работы он собирался по возможности выполнять сам, без посторонней помощи - так интересней.
Он взял с собой вещи, без которых не мог обойтись, и переехал сюда - как минимум до начала следующей зимы, а то и насовсем. Квартиру в Петербурге он оставил своему старшему сыну, у которого были проблемы с жильём. Перед отъездом из Питера Силачёв купил в секс-шопе семь комплектов самых разнообразных наручников, а затем привёз их на дачу и развесил по стенам - в память о милицейской службе.
ГЛАВА 2
Михаил Николаевич проснулся, оделся и вышел на улицу. Стояло тёплое, солнечное апрельское утро, где-то далеко-далеко слышался собачий лай. Во дворе, в правом углу, лежали под брезентом две пирамиды кирпичей, купленных для постройки нового забора. Их привезли позавчера. Одна пирамида - белый кирпич, другая - красный.
Силачёв решил глянуть на озеро. Для этого ему достаточно было обойти дом, и он оказывался на берегу. Зато увидеть озеро из окна он не мог, потому что окна в доме были предусмотрены только с двух сторон - на главном фасаде и на одном из боковых. Но Силачёва это не беспокоило, всё равно ведь он собирался перестраивать дом с нуля.
Озеро уже частично вскрылось: у берегов лёд везде растаял, а в середине остался. И там, на льду, вскинув голову кверху, восседал величественный белый медведь.
"Это что такое?! Откуда тут медведь появился?"
Михаил Николаевич протёр глаза и снова посмотрел туда же - ничего не изменилось. В середине озера, на льду, сидел настоящий белый медведь!
Силачёв побежал домой за биноклем. У него был бинокль с семикратным увеличением, который быстро нашёлся в сумке с ещё неразобранными вещами. Михаил Николаевич взял его, вернулся на берег и опять глянул на озеро.
Вот теперь картина прояснилась: оказывается, на льду сидел не медведь, а большой белый пёс. Было видно через бинокль, как его пасть открывается и закрывается. С той же стороны доносился и частый - правда, еле слышный - собачий лай.
"Так его нужно снять оттуда. А то утонет!"
К счастью, у Силачёва имелась деревянная лодка, которую он купил вместе с дачей у прежнего хозяина - тому было просто некуда её девать. Лодка лежала вверх дном на берегу. Михаил Николаевич перевернул её, притащил вёсла, надел куртку и, подумав, взял с собой несколько сосисок.
"Может, он голодный совсем. Кто его знает, вдруг он там не первый день уже сидит".
Силачёв отчалил от берега и энергично заработал вёслами. Немного погодя он оглянулся и увидел, что пёс трусцой бежит по льдине навстречу приближающейся лодке.
"Как же он туда попал, интересно? - задумался Михаил Николаевич, продолжая грести. - Одно дело, если в такой ситуации оказываются какие-нибудь горе-рыбаки - это бывает сплошь и рядом. Но ведь собака-то умнее должна быть! Просто удивительно".
Пёс добежал до края льдины и заметался в нетерпении. Наконец Силачёв подъехал к нему. Пёс (теперь было точно видно, что это кобель) перепрыгнул на борт и тут же кинулся к сосискам, лежащим на дне лодки. Он был достаточно редкой породы - белая овчарка - и, надо сказать, довольно толстый, это даже бросалось в глаза. Издали он напоминал белого медведя, но вблизи больше смахивал на поросёнка. Видимо, он не так уж долго дрейфовал на льдине, или же хозяева раскормили его до полного безобразия, так что он и за несколько дней не отощал. Но судя по его поведению, он всё равно здорово проголодался. С невероятной скоростью он уничтожил сосиски одну за другой.