- Ошейник есть, - вслух отметил Михаил Николаевич. - Значит, и хозяин есть!
Он пораскинул дедукцией, размышляя, откуда взялся этот пёс. Сравнительно недалеко отсюда были расположены три населённых пункта. Ближайший из них - деревня, где жил сам Силачёв. Второй, самый большой - посёлок. А третий - дача Петра Андреевича, крупного московского бизнесмена (раньше на этом месте была база отдыха, но он купил её и полностью перестроил). Другие населённые пункты находились гораздо дальше. Пожалуй, их можно было не учитывать.
Что же касается пса, то он не мог быть из деревни, так как Силачёв видел его первый раз. И он не мог быть с дачи Петра Андреевича: там несли службу несколько сторожевых овчарок, но все они были отменно дрессированы и каждая выглядела настоящей машиной для убийства, не то что этот толстячок. Значит, скорее всего, он из посёлка.
Силачёв стал грести к берегу, но не к своему, а к противоположному - посёлок находился в той стороне, в паре километров от озера. Михаил Николаевич решил высадить собаку на том берегу, чтоб не заблудилась.
"Далеко, конечно, - думал он, - ну да ладно. Для меня это будет типа зарядки".
Огромная льдина, с которой он снял пса, занимала большую часть озера, и её пришлось огибать по кругу. Но Силачёва это не беспокоило: он никуда не торопился, ему пока было совершенно нечего делать. Только во второй половине дня он планировал махнуть к Петру Андреевичу. Тот решил устроить сегодня встречу школьных друзей у себя на даче, а Силачёва пригласил в качестве специального гостя, как настоящую знаменитость. Так детям в школе организуют встречи с ветеранами войны и другими заслуженными людьми.
Лодка причалила к берегу.
- Всё, бобик, приехали, - сказал Михаил Николаевич. - Передай своему хозяину, чтобы кормил тебя поменьше.
Пёс выпрыгнул на берег, с бешеной скоростью (насколько позволяло его упитанное телосложение) помчался в лес и скрылся. Михаил Николаевич стал потихоньку отгребать от берега, но вдруг увидел, что пёс так же быстро несётся обратно. На бегу он скулил. Силачёв удивился и перестал грести.
Добежав до самой воды, пёс остановился и залаял, глядя на Силачёва. Потом опять кинулся в лес, почти сразу же выскочил оттуда и снова примчался на берег.
Очевидно, он нашёл в лесу что-то крайне нехорошее. Тогда Михаил Николаевич поплыл обратно к берегу. Пёс начал отходить назад, явно приглашая его следовать за собой.
Силачёв выбрался из лодки, вытащил её подальше на сушу и направился в лес. Овчарка бежала впереди, то и дело останавливаясь и оглядываясь, не отстал ли он. Озеро постепенно исчезало за деревьями.
В лесу кое-где лежал нерастаявший снег. И вдруг Михаил Николаевич увидел впереди, на снегу, труп человека. Пёс остановился около него и громко завыл.
Силачёв подошёл поближе, рассматривая мертвеца. Он не имел видимых признаков насильственной смерти, но его лицо было страшно искажено. Никаких следов на снегу вокруг покойника не было видно - скорее всего, потому, что снег быстро таял: вчера и позавчера стояла почти по-летнему тёплая погода.
Михаил Николаевич вытащил мобильник, с которым никогда не расставался, и стал звонить в местное отделение милиции. Номер этого отделения он, как человек предусмотрительный, записал сразу же, едва успев сюда переехать.
* * *
Дача Петра Андреевича выглядела внушительно. Трёхметровый кирпичный забор с натянутыми поверху колючей проволокой и тоненьким проводом сигнализации, трёхэтажный кирпичный дом размером чуть ли не с Зимний дворец, охрана, сторожевые псы... Впрочем, сторожевых псов как раз сегодня - по случаю праздника - убрали подальше, в подвальное помещение, чтобы они не мешали многочисленным гостям.
Силачёв прибыл к шести часам вечера, как и договаривались, но само мероприятие началось гораздо раньше. На парковочной стоянке справа от дома расположились несколько автомобилей и даже автобус - вероятно, на нём приехала большая часть гостей. Силачёв припарковал свой белый "Мерседес" и пошёл в дом. На первом этаже работал гардероб. Снимая куртку-ветровку, Михаил Николаевич поинтересовался:
- А что, тут всегда работает гардероб?