— Рассел, насколько мы древние? — устало спрашиваю я, снова ложа свою олову.
— Древние, — говорит он.
— Я имею ввиду, раньше мы тоже были людьми? — спрашиваю я, потому что теперь мы оба наполовину ангелы, наполовину люди, но кем мы были до… теперь у нас есть доказательства, что есть и другие существа, которые гуляют и дышат с нами одним воздухом.
— Я знаю, Рыжик, хороший вопрос… нужно будет поискать и посмотреть, но позже… когда я смогу думать. Я устал, и мне сейчас очень сложно думать.
— Ох… ладно… Я чувствую себя совсем старой… древней…, - сонно говорю я.
Услышав тяжелое дыхание Рассела, я знаю, что, если пролежу здесь еще немного, то тоже усну, а мне сейчас нельзя спать. Поднявшись с груди Рассела, я сползаю с кровати. Встав, я почувствовала легкое головокружение. Крепче затянув пояс халата, я выхожу в общую комнату.
Булочка свернулась калачиком в одном из больших кресел, стоящих в спальне. Вероятно, она слышала весь наш разговор, но меня это не беспокоит, так как у меня от нее нет секретов. Теперь, когда самое худшее уже случилось, я не вижу смысла снова лгать ей или вводить ее в заблуждение.
Она указывает мне на место напротив нее.
— Где Брауни? — спрашиваю я, когда самолет начинает двигаться вперед, выруливая на взлетно-посадочную полосу.
— Она собирается лететь в Квебек, — говорит Булочка, вставая с кресла и подходя к бару, чтобы налить мне стакан воды. — Я бы взяла тебя туда, но она очень расстроена тем, куда мы едем, поэтому, я думаю, нам лучше оставить ее в покое, пока она не успокоится.
— Спасибо, — принимая из ее рук стакан, говорю я, а потом она берет плед с одного из кресел и накидывает его на мои плечи.
— Что в Квебеке? — спрашиваю ее я, прежде чем отпиваю немного воды и наблюдаю, как она садится в кресло напротив меня.
— Ну, у Даминионов в Квебеке есть частный остров в заливе Святого Лаврентия. Там есть поместье, в котором язычники держат Зи и Рида, после того, как они покинули Крествуд. Насколько мы можем судить, они все еще существуют, но у нас не так много информации, потому что Войны действительно умеют хранить секреты, — говорит она. — Почти так же хорошо, как Серафимы.
Вода, которую я взяла в рот, почти душит меня, но я смогла проглотить ее. Я поставила свой стакан на стоящей между нами прекрасно отполированный деревянный стол, и посмотрела ей в глаза.
— Извини Булочка — я никогда не думала, что произойдет нечто подобное. Я думала, что если уеду, то смогу защитить всех вас — я была так слепа — я попробовала и…., - я замолкаю, потому что чувствую, что нить, которая связывает нас, по-прежнему существует, но она растянутая и потертая. Она не холодна со мной, но своими действиями я ее обидела. — Если есть хоть какой-то способ найти Зи и вернуть его тебе, я клянусь, я найду его.
— Твой единственный способ, при котором я прощу тебя, это если ты вернешься обратно, — снова всхлипывая говорит она. — Потому что знаешь, с тех пор как ты ушла, Брауни действительно очень тяжело, — вытирая глаза, говорит она.
— Она постоянно проверяет электронную почту и продолжает проверять все мониторы Рида. Она засекла твой звонок на голосовую почту и даже поняла откуда, прямо перед тем, как нам позвонил Рассел.
— Вы бы нашли нас? — спрашиваю я.
Она кивает.
— Рид думал, что рано или поздно ты все равно прослушаешь свои сообщения. Он день и ночь сидел за компьютером и ждал твоего звонка. Когда пришли язычники, он умудрился отформатировать все компьютеры, но заставил Брауни пообещать ему, что она будет постоянно за тобой следить, — говорит она, в то время как по моему лицу текут слезы.
— Булочка, я не могу опоздать… если я опоздаю, тогда… я не могу опоздать, — умоляю ее я, как будто она может изменить эту ситуацию.
— Эви, ты разрушена. Тебе нужно пойти поспать хоть несколько часов, потому что тебе это просто необходимо. Ты не можешь войти в их логово в таком состоянии, — говорит она, указывая мне на мое состояние. — Это Ангелы Войны. Они презирают слабость. Ты должна пойти туда как Воин. Ты Серафим. Ты должна обойти их, они должны слушаться тебя, иначе вы все умрете, — жестко говорит она, но это не признак, что она злиться на меня.
Это потому, что она сходит с ума, я никогда не видела ее в таком бешенстве. Я никогда не видела ее в другом состоянии, кроме как в своей тарелке и держащую все под контролем. Ее поведение поражает меня, но я сдерживаю свои эмоции. Если мне придется снова запереть их, чтобы они не видели даже Божий свет, я сделаю это. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы одержать победу в этой миссии, потому что это самая важная миссия в моей жизни.
— Я ненавижу эту кастовую систему ангелов. Она воняет, и я сомневаюсь, что они увидят меня в высшем ранге, но я отдам его всем, кому он нужен, если это означает, что я получу то, что хочу… что мне нужно, — ровным тоном говорю я.
— Большинство Воинов, не наши Воины, но большинство Воинов уважают только силу. Их привлекает красота, а у тебя ее с избытком, — говорит Булочка. — Мы собираемся доить их, потому что оно того стоит. Мы должны использовать любое оружие, которое у нас есть и которое сможем достать. У меня есть кое-что, что мы можем использовать, но я серьезно говорила о том, что сейчас ты должна поспать. До Квебека еще несколько часов. Мы должны приземлиться и высадить Рассела и Брауни с самолета. Рассел не может отправится с нами в Святой Лаврентий. Доминионы не знают о Расселе, — говорит Булочка.
— Договорились, — с облегчением говорю я, радуясь, что у них есть план как уберечь Рассела.
— Брауни возьмет другой частный самолет и отвезет Рассела на остров Зи. Он увидит свою семью, они позаботятся о нем, а нам не придется беспокоится о его безопасности, — говорит она.
Я знаю, что Булочка и Брауни обещали мне позаботится Расселе, если я не вернусь. Я чуть не начинаю снова плакать, потому что я так благодарна ей за это, но я не могу себе этого позволить. Когда все закончится, я могу плакать сколько захочу… или больше никогда ничего не наладится.
Булочка продолжает.
— Когда мы доберемся до Канады, у нас будут небольшие проблемы, потому что не сообщили план полета туда, поэтому нам придется лететь ниже радара, пока не доберемся до цели. Когда мы добираемся, нам придется кое-что сделать. Я оставлю все это на Брауни, потому что у нее очень хорошо получается ладить с людьми. Мой мозг вскипает, когда я думаю о том, как отреагируют Власти на незнакомый самолет «подростков», но еще больше я волнуюсь о Канадской конной полиции.
— Брауни может справится с любым, — устало соглашаюсь я.
— Эви, иди отдохни. Ты устала. Я разбужу тебя, когда мы будем недалеко от Квебека, — говорит Булочка, пытаясь скрыть свое беспокойство.
Я киваю Булочке и отправляюсь в спальню. Ползу к Расселу на кровать.
Когда мы приземляемся, я просыпаюсь, крепко обнимая Рассела. Я идеально подхожу его объятиям, словно они были созданы специально для меня. Я не могу этого отрицать. Видя страдание в его глазах, меня захлестывает боль, потому что это прощание — и никто из нас не знает, встретимся ли мы снова. Я пересекла с Расселом те черты, которые не должна была пересекать. Я должна была лучше защищать его. Я должна была быть ему лучшим другом. Должна была дать ему то, что ему нужно. За любовь ко мне, он заплатил высокую цену, но возможно, когда ему не нужно будет быть на моей стороне, он освободится от меня.
— Рассел…, - начинаю я.
— Не надо, — с все еще закрытыми глазами говорит он.
— Не надо, что? — спрашиваю я.
— Не говори мне того, что собираешься сказать, — натянуто говорит он.
— Откуда ты знаешь, что я собираюсь сказать? — спрашиваю я, немного злясь на него за то, что он не позволяет мне попрощаться с ним.
— Я вижу это в твоих глазах, и мне это не нравится, — грубо говорит он. — Ты выберешься оттуда. Если бы я не верил, что ты самая упрямая женщина, которую я когда-либо встречал, которая всегда добивается всего чего хочет, я бы никогда не позволил тебе сделать это.