— А ты не боишься заблудиться? — спросил Матвей. — У нас хоть и не Канада, но леса густые, и в них водятся не только олени.
— Волков и медведей я не боюсь, — отвечал Дик. — Летом они не нападают.
— Еще есть кабаны, — сказала Любаня. — Говорят, секачи очень опасны.
— К самкам с детенышами я не полезу. Да вы не беспокойтесь: в свое время я достаточно погулял по горам, и умею держать направление. В случае чего взберусь вон на тот холм и найду дорогу.
— Ох! — испуганно воскликнула теща Матвея, поняв по жестам гостя, куда тот решил отправиться.
На мгновение повисла тишина.
— О-ля-ля! — наконец, сказала Любаня. — Дорогой, объясни нашим гостям сам, почему не стоит шататься по нашим окрестностям без сопровождения.
— Но детей-то вы отпустили? — молвила удивленная Дейзи.
— Так они пошли в безопасное место, и с нашими. Туда, куда можно, куда все ходят. А не в болото или священную рощу.
— Священная роща? — спросил Мигель. — Помню, вы что-то говорили об этом. Но я не думал, что это было всерьез.
— Очень даже всерьез. Так вот, слушайте и запоминайте. — Матвей перешел на английский. — На холм — нельзя. Там обитают духи. Если их потревожить, они могут отомстить.
— За что мстить-то? — сказала Дейзи. — Мы же ничего не собираемся делать — просто зашли бы и посмотрели.
— Белые же люди заходят смотреть на наших идолов — и ничего не происходит, — усмехнулся Артур.
— А у нас происходит, — строго сказал Матвей. — Те, кто туда заходят без приглашения, уже не выходят обратно.
— Там что, газ какой-то ядовитый из земли выходит? — в голосе Мигеля просквозило любопытство.
— Хуже. Человек просто пропадает бесследно. Как будто его и не было.
— Как интересно! — это снова высказался Артур.
— Ничего интересного. Там раньше в языческие времена приносили в жертву людей.
— Откуда вы знаете?
— Здесь все про это знают. Наша семья живет с навью в мире, поэтому духи нас охраняют, по лесу не кружат, посевы не заплетают и эпидемии нас обходят стороной. Но и мы в ответ обязательства имеем: лес беречь, природу защищать и брать от нее только то, что она может нам дать.
— Сурово! — засмеялся Мигель.
— А как иначе-то? Если вы захотите поклониться священному камню, скажите Олесе. Она спросит духов, и если те согласятся, то она вас туда сводит.
Канадцы заулыбались, переглянулись и встали из-за стола в полной уверенности, что хозяева их разыгрывают. В существовании всякой потусторонней силы им поверить было трудно — в городской жизни среди бетона и асфальта ей не было места.
К тому же они были христианами, и хотя церковь не посещали, однако при случае сразу вспоминали, что предписывают священники делать с ворожеей, если та вдруг возникнет на их пути. А уж пойти поклониться языческому алтарю и вовсе было равносильно тому, как если бы им предложили восславить Сатану вместе со всем его нечистым сонмом.
Обитатели этого особняка на сатанистов похожи не были — в правом (красном) углу гостиной висел самый обычный традиционный для русских изб иконостас с рушником, то есть вышитым полотенцем и лампадкой, причем лампадка эта горела. В селе был храм, и теща хозяина дома явно была искренне верующей.
Что не мешало ей называть тетку своего зятя и его компаньоншу ведьмой и одновременно свободно с той общаться. При упоминании ее имени она не осеняла себя крестным знамением и не прятала от нее детей. Да и никто в селе от Александры Марковны не шарахался, не испытывал к ней ненависти и ни в чем не обвинял.
Кстати, и заговоров та не шептала, накладывая мазь на ожоги, или обрабатывая ушибы с порезами у детворы. В ассистентках у нее было две студентки-медички, работавшие через день и ведшие документацию, и кто-то из молодых парней исполнял роль санитаров. Эти менялись каждые сутки.
И на внешность Александра Марковна на ведьму не походила. Она не была ни скрюченной, ни уродливой, ни слишком старой, ни слишком юной — на вид ей было не больше 40 лет, и на фоне остальных деревенских женщин своего возраста докторица блистала, как и положено было блистать образованной интеллигентной особе. То есть она была ухожена, безупречно одета и красива. Хотя, возможно, именно вот в этой безупречной прекрасности ее и скрывалось колдовство.
Черты лица ее, не подправленные косметикой, были настолько гармоничны, а походка настолько плавной, что казались почти невозможными для существа из плоти и крови. Они не привлекали, а отгораживали их обладательницу от остальных жителей. И старый Дик внезапно подумал, что у этой женщины нет ни подруг, ни поклонников.