— Откуда? Он был таким смирным в последние дни. И послушным.
— И где теперь его ловить?
— По дороге в Псков, конечно — сказал Джо, даже не вспомнив про крестик, надетый на его шею знахаркой.
Зато он махом постиг, куда и зачем индейца понесла нелегкая. И бы один-единственный шанс не допустить рокового события…
— Надо предупредить тетю Олесю.
— Ты думаешь, он направляется к ней?
— Ага. Она велела ему осматривать Россию. Приказ выполнен, теперь у него в голове один выбор, одна цель — вернуться к той, которая сделала его здоровым и молодым. О! звонок от Олюшки!
— Hello! — сказал Джо. — У нас incident. Дик…
— Я как раз по поводу Дика. Он уже час как в пути, и остановить его невозможно. Не с полицией же в кандалах вы будете грузить его на самолет? Да и не поможет: он удерет из Канады.
— Не преувеличиваешь? Он же нисколько не был похож на одержимого!
— А он и не одержимый. Он под любовными чарами, которые легко снять. Бабушка Олеся это сделает, она знает как. Но проблема в том, что твой дед не хочет покидать нашу страну. Я говорила с ним, все ему разъяснила, и он согласился, что насильно мил не будешь. Но он сказал, что готов остаться в нашем селе бесплатным работником при больнице. Что много он не ест, и что готов на все, лишь бы не возвращаться в пыль прерий и под кучу ограничений, чтобы быть человеком второго сорта.
— Так у вас же тоже есть законы, которые нельзя нарушать!
— Он сказал, что они разумны и ему нравятся. А когда я сказала ему, что баба Олеся от него ждет маленького… В общем, летите без него, и это его последнее слово.
Олюшка отключила вызов и вспомнила последний разговор с Диком.
Я хотеть жить в ваша страна и любить русский женщина, — сказал индеец. — Она стала вампир из-за меня, и я понял как. Она отдала мне свое здоровье пока делать от меня ребенка. Так сказал клоун из роща.
Не клоун, а леший.
Пусть леший. Он сказал: я прожить еще тридцать лет. Мне не надо столько без твоя бабушка. Я хотеть постепенно возвращать ей ее сила.
Зачем тебе это надо? Одиноких женщин у нас много, распишись с какой-нибудь в загсе, обвенчайся с ней в церкви — и морок с тебя спадет.
Любовь — не морок, она свет. Когда-нибудь ты это поймешь. Последние три года я не жил, я умирал. Но с тех пор, как в моем сердце снова есть любовь, я летать. Трава зеленый, небо синий, цветы красивый, вся грудь дышать воздух.
Она велела ждать ее до весны, до мая. Когда она проснется и вернется.
Я буду ждать ее в Россия. В ваш деревня.
Когда Джо передал своим основной смысл сообщения от старого Дика, канадцы погрузились в секундное молчание, сменившееся нечленораздельнымb «Oh!», «Wow!» «That's a surprise!», «I was afraid of it», причем все загалдели одновременно.
— Звони Белле, — наконец, сказал Мигель супруге.
— Да, — немедленно откликнулась Белла. — Я уже в курсе. И мне кажется, что проблема вполне разрешима. Если вы не считаете своего дядю сумасшедшим и признаете за ним свободу воли.
— Признаем, — с запинкой произнесла Дейзи. — И считаем его полностью вменяемым.
— Тогда идите в наш номер. Ваш может прослушиваться, а свой мы уже проверили, у нас чисто.
— В общем, так, — сказала Белла. — Ваш Дик обратился к нашему Валентину с просьбой подменить его при пересечении Российской и Канадской границ, для чего оставил нам все свои документы. Валентин сейчас нетрудоустроенный, и ему все равно где жить и работать. Он не против эмигрировать в Канаду, а там попытаться натурализоваться, и если получится, то остаться навсегда.
Канадцы переглянулись.
— А если дяде у вас разонравится, и он захочет вернуться на родину? — спросила Дейзи.
— Нет проблем. По паспорту Валентина он подаст документы на канадскую визу. Вы пришлете ему гостевое приглашение, организуете встречу, и Дик с Валентином снова обменяются документами. Каждый снова станет самим собой. Таким образом никто ничего не теряет, и все останутся довольны.
Канадцы переглянулись еще раз.
— Все это звучит замечательно, — сказал Мигель, — но между Валентином и Диком нет абсолютной идентичности во внешности. К тому же между ними разница в двадцать лет.
— Это поправимо. У меня есть знакомый театральный гример, который подправит внешность Валентина до необходимой степени сходства. И морщинки ему наведет в нужном количестве. Лет на сорок пять — сорок семь он выглядеть будет.
— А волосы?
— Парик наденет.
Повисла пауза.
— Пап, мне нравится эта идея, — сказал Артур. — Ты же сам говорил, что Валентин — парень top notch. Хорошо бы, чтобы он остался у нас навсегда. Я научу его шить мокасины, будет мне помогать. Ты же знаешь, я умею, мы с дедушкой работали вдвоем.