Так что если я сейчас не покажу, что имею право на жизнь и свободу, то у меня заберут или одно, или другое. Следовательно, никакой слабины, а то затопчут.
Вместо того, чтобы поступить как воспитанный молодой человек, а еще и аристократ, который просто обязан был поприветствовать старшего, я молча уставился на капитана военного корабля. Ему надо, вот пусть и выкручивается. Не царское это дело общаться со всякими.
Несколько мгновений продолжалась игра в молчанку. И по закипающей морде лица моего оппонента я понял, что его это немножко остудило. Да, он начал злится. Да, он готов сорваться. Вот только он не может сделать этого. Снова-таки местный вариант этикета. Первым с просьбой обращается младший. А старший… У старших просьб не бывает. У них одни только приказы.
— Я капитан крейсера «Льенро» — Рели Фансер, — через силу выдавил он из себя.
И это уже была моя первая, хоть и маленькая, но победа. Он признал тот факт, что я могу быть выше его по социальному положению. Кроме того, яхта, на которой мы находимся, и искин которой просто наплевал на приказ идентифицировать транспортное средство, данный этим самым крейсером, тоже говорила, что мы не простые бродяги с большой дороги.
Но именно это и должен был проверить капитан крейсера. А ведь стоило искину не выпендриваться, и вести себя как нормальный… искин, и не было бы у меня этих проблем. Честное слово, я подсуну под его капсулу самую обыкновенную электроплитку — пусть знает насколько большими чувствами я к нему пылаю. Достали уже его приколы.
— Назовите себя и цель своего… путешествия, — продолжил он излагать причину нашего задержания.
А вы думаете мы здесь просто поговорить решили? Что-то не верится, особенно когда на тебя нацелены орудия крейсера.
Вместо ответа я решил сыграть в ва-банк. Ведь стоит только дать намек на то, что я оправдываюсь, как… в общем, дальше можете додумать.
— И кто же дал тебе право, Рели Фансер, брать на прицел личную яхту принца?
А что? Документы у меня есть. Документы настоящие. Так что никто мне не помешает назваться принцем, особенно если это не несет никаких обязательств. Вот подумайте, какие могут быть обязательства у принца перед каким-то там капитаном военизированной лоханки?
Краем глаза заметил, как полезли на лоб глаза моих спасенных пассажиров. Видимо они не рассчитывали, что их будет лично подвозить «венценосная» персона.
Девчонка уже даже открыла рот, видимо хотелось ей выяснить подробности данного обстоятельства, но железный взгляд ее телохранителя тут же выбил из нее столь несвоевременное желание.
Правильно! Сейчас не время и не место выяснять такие мелочи.
Дабы не создавать лишнего напряжения в разговоре, просто отправил капитану крейсера мои идентификационные документы. Естественно те, что подтверждали только что сделанное заявление. И важным фактом было то, что я относился к одной из влиятельных семей Фронтира.
Не скажу, что здесь готовы обниматься с аристократами из небольших государств. Но если бы я использовал второй комплект документов, согласно которого я также аристократ, но сопредельного государства, которое по определению является заклятым другом, то не уверен, что это добавило бы мне каких-то там бонусов в общении.
Мимика на лице капитана, которую он буквально через секунду заставил замереть, после чего его лицо превратилось в непробиваемую маску, показала, что он пытается понять, что же делать дальше. Ведь с одной стороны — я никто и зовут меня никак. Это на территории Империи Авар.
Но есть ведь и другая сторона. Кто его знает, что я здесь делаю и к кому направляюсь. А ведь стоит только обидеть кого-то из сильных мира сего, например, не дав возможности заключить выгодный контракт, или же, не попустите небеса, став причиной финансовых потерь, то никто даже не посмотрит на безупречную репутацию и выслугу лет. И хорошо еще если получится отделаться минимальными потерями, а ведь могут и просто убить, говорить о том, что есть еще одна перспектива, даже не стоит.
Интересные люди — аварцы. С одной стороны, они кичатся своим привилегированным положением, особенно если сравнивать себя с рабами. С другой же, до колик боятся попасть в это самое рабство. Уж лучше умереть в неравном бою, чем стать рабом, с которого будут издеваться намного сильнее, чем с обыкновенного человека. Это надо же — быть свободным, и угодить в рабство!