Степан Андреевич положил перед собой ноты, определил на часах минутную стрелку и уверенно начал играть: две минуты в начале второй – музыка жалобно сообщила об одиночестве и тоске, как маленьких ручейках, которые бежали между больших камней, неся на своих плечах тяжелые ветки… Три минуты в конце четвертой – постепенно сливаясь, ручейки превращались в бурную горную реку, которая уже сама двигала камни, безжалостно подмывая деревья, быстрая и сильная она неслась вперед, обретая ледяную мощь… Одна минута в начале первой – река восторженно встретилась с морем, стала теплее и спокойнее. Вода дарила всему живому свою природную энергию…
Именно эти ассоциации возникли в голове учителя. Музыка закончилась, но ему казалось, что она, многократно повторяясь, продолжалась где-то далеко в его голове. Такого душевного волнения он уже давно не испытывал. Степан Андреевич тихо опустился на стул, пальцы его рук разжались и скрипка со смычком соскользнули на пол.
В восемь утра на следующий день Степан Андреевич ждал директора школы возле его приемной. Мысли у него были разные, даже сумасшедшие. Уже на крайний случай он думал выпустить мальчика на сцену, а за кулисами играть за него. Но это было невозможно. Директор появился в 08:35 и с удивлением спросил:
- Доброе утро, чем могу помочь?
- Здравствуйте, у меня есть один ученик, который будет играть на скрипке, – произнёс Степан Андреевич.
- Вовремя, - заметил Владимир Викторович, - только список вчера передали директору тридцатой школы, а сегодня он должен направить его в администрацию, так что поторопитесь.
Степан Андреевич кивнул и решительно направился в соседнюю школу. Как назло, он не взял зонт, а на улице лил сильный дождь. Учитель не обращал на него никакого внимания.
Секретарь тридцатой школы с удивлением посмотрела на педагога, мокрого до нитки и желающего увидеть директора. Она взяла трубку и доложила о посетителе. Директор принял сразу, поскольку внимательно и заботливо относился к обитателям пятой школы.
- Парень очень выступить хочет, а я вот сомневаюсь, скрипка сложный инструмент и произведения не из простых, - взволнованно поделился учитель, любезно отказавшись от стула.
- В нашем деле главное мотивация, а уже играть вы научите, видел я ваших воспитанников, - поддержал директор.
- Да уж, научу, - выдохнул Степан Андреевич.
Директор улыбнулся, достал список и вписал Тимура.
- Его данные нужны? – спросил учитель.
- Мы сами запросим, не переживайте.
Степан Андреевич долго и крепко жал руку директора и, попрощавшись, поспешил обратно в свою школу.
Тимур сидел за партой, когда открылась дверь и в класс, весь мокрый до нитки, завалился учитель музыки. По-другому это назвать было нельзя. Он извинился за вторжение и перед всем классом огорошил Тимура, что тот будет выступать на творческом вечере.
А уже после уроков учитель музыки показывал Тимуру правильное положение пальцев на инструменте. Ученик схватывал на лету, но вдруг отложил скрипку и, шутливо нахмурившись, спросил:
- Вы же не верите, что я смогу сыграть? Что, по-вашему, я должен сделать, чтобы все получилось?
Степан Андреевич вздохнул:
- Тебе нужно играть целые сутки, - учитель выдержал паузу, - и молиться.
Ученик понял эти слова буквально. Парень играл с утра и до вечера, до уроков и после, на переменах и на уроках музыки. Степан Андреевич нисколько б не удивился, если бы его ученик сказал, что ложится спать со скрипкой.
Каждый день музыка становилась насыщенней, а движения музыканта уверенней. Казалось, будто распускался дивный цветок, менял цвет лепестков и форму бутона, все сильнее завораживая внимание. Степан Андреевич сам не заметил, как стал закрывать глаза и погружаться в очаровательные звуки, он все меньше и меньше поправлял мальчика. Тимур в свою очередь проявлял чудеса упорства. Не взирая ни на что, он играл, играл с раннего утра и до позднего вечера.
Но не молился. Потому что не умел и был не крещенный. Да и надобности в этом не испытывал. В его семье если кто и верил в бога, то внутри себя, никому не рассказывая и не показывая.
Ранним утром Степан Андреевич открыл глаза, но подняться с кровати не смог. Его мучили кашель, боль в горле и голове. Жена позвонила в школу и сообщила о болезни, а потом сразу же взялась за народные средства. Уже скоро учитель чувствовал себя совсем разбитым, ему стало трудно дышать, а температура поднялась до тридцати восьми и девяти градусов.
Врач, который пришел через час, расспросил о симптомах и начале болезни, выслушал пациента фонендоскопом, померил давление, посмотрел горло и поставил диагноз ОРВИ. Затем выписал пять разных лекарств и, собравшись, пожелал скорейшего выздоровления.
Супруга Степана Андреевича оделась, чтобы сходить в аптеку. Уже выходя, она встретила в дверях Тимура, который узнал о болезни своего учителя и поспешил его проведать.
- Болеет он сильно, не ходил бы ты, а то заразишься.
- У меня маска есть, - ответил Тимур.
- К тебе гость со школы, - громко, чтобы услышал муж, сказала женщина и впустила Тимура в дом, - я пока в аптеку, неподалеку.
Тимур надел маску и зашел в комнату к Степану Андреевичу.
- Если я болею, это еще не значит, что ты не должен играть, - заметил учитель, увидев Тимура.
- Я играю, - ответил Тимур, показывая на футляр инструмента.
- Тогда сыграй, порадуй больного.
Ученик открыл кофр и аккуратно, как большие драгоценности, достал скрипку и смычок. Приготовившись, он высоко поднял инструмент и замер. В следующее мгновение полилась музыка.
Супруга вернулась домой, когда учитель разбирал ошибки начинающего музыканта. По ее расстроенному виду Степан Андреевич сразу понял, что случилось.
- Лекарства дорогие? – спросил он, - хоть одно купила?
Жена кивнула. Им вместе с трудом хватало денег. Все заработанные средства они отдавали за долгосрочный кредит, который взяли на обучение в институте единственного сына.
- Может у кого-нибудь занять? – спросила супруга.
- Я попрошу материальную помощь в школе, - ответил учитель.
Женщина вышла из комнаты, а Тимур вопросительно посмотрел на учителя.
- Но ведь в школе нет материальной помощи.
Учитель заговорщически посмотрел на Тимура, приставил указательный палец к губам и произнес:
- Тсс, зачем расстраивать.
Через неделю Степан Андреевич почти выздоровел и только небольшой сухой кашель напоминал о перенесенной ОРВИ. Учитель был в строгом черном костюме с красной бабочкой и, стоя в холле, приветствовал гостей, а во время приступов кашля приставлял ко рту кулак. Со всех сторон к школе подходили и подъезжали родители и ученики. Актовый зал с трудом вмещал всех желающих. Нарядные гости обменивались приветствиями и занимали свои места. Прожектора освещали праздничную сцену, оформленную шарами и бантами. Школьные фотографы и видеооператоры устанавливали и настраивали свое оборудование. В двух школах наступил долгожданный творческий вечер.
Тимур пришел раньше времени и уже заприметил свою нарядную избранницу. Он сразу понял, что она тоже будет выступать и, наверное, в каком-нибудь коллективном номере. Украдкой поглядывая на девушку, он заметил на ней красивое розовое платье, длинные вьющиеся волосы и искрящиеся глаза. «Настоящая фея», - подумал Тимур. Он не мог понять, от чего больше волновался – от того, что увидел девушку или от своего публичного выступления.
- Настроился? – спросил подошедший Степан Андреевич.
- Угу, - ответил Тимур.
- Чемпионами с таким настроем не становятся, где твой характер? - и учитель прижал к себе музыканта.
Тимур улыбнулся, не пытаясь освободиться.
- Вот так-то лучше, - подытожил учитель.