-- Что прикажете? -- повторила смиренно девушка.
-- Этакое мученье! Зажигай огни!
Затем, ворча что-то себе под нос, Татьяна Игнатьевна отправилась будить сына.
Доктор делал сегодня серьезную операцию и возвратился хотя и довольный своим успехом, но усталый, и теперь в кабинете спал крепко и сладко, как невинный младенец.
-- Коля! Николай Васильевич! В пять велел разбудить, а пять пробило уж...
-- Гм... отвяжитесь ради Бога. Скажите, дома нет.
-- Да ведь торжество у нас скоро должно открыться. Опомнитесь!
-- Мм... Оставьте ради Бога!
-- Да университет-то вспоминать...
-- А-а-а... да, да... Ах! а-а-а!..
Николай Васильевич лениво потянулся и нехотя поднялся с турецкого дивана. Посмотрев на часы, он еще несколько раз зевнул, хрустнул пальцами, энергично плюнул и хриплым и сердитым голосом закричал:
-- Приготовьте фрачную пару!
А сам пошел в одной жилетке к мраморному умывальнику...
В зале загорелись огни. Убранный стол словно ожил и красиво поднялся из темноты; засиял и заблистал хрусталь, фарфор, бутылки, графины; пальмы словно выросли вдруг и гордо раскинулись, разбросавшись ветвями...
А спустя четверть часа к парадному подъезду стали с шиком подкатываться легкие санки с худыми и упитанными "милостивыми государями"...
Когда, покончив корректуру, Крюков пришел к Порецким, измученный и раздраженный каким-то неприятным разговором с секретарем редакции, торжество было в разгаре. Крюков пришел "сзади", через черное крыльцо. Как человек "свой", он нашел это более удобным для себя и для хозяев. В случае чего, всегда можно обратиться вспять, да и лучше войти незамеченным, без звонков, без встреч... Черт их знает, как еще все это будет? Быть может, тут такой шик и изысканность, что не совсем и удобно заявиться в таком костюме, в сюртуке с тремя пуговицами и в брюках с бахромой. Да и рубашка не первой свежести... Лучше по-смотреть сперва, так сказать, издали...
Крюков разделся в темной передней заднего входа, положил комом свое пальтишко на один из стоявших здесь сундуков, а калоши, чтобы не искать их долго в случае надобности, вложил в рукава пальто... Все это он накрыл пледом, поправил ладонью остатки своих кудрей, сдвинул на место галстух, похлопал ладонью руки, вместо щетки, низы своих брюк и тихо, высматривая вперед и заглядывая в стороны, двинулся к столовой.
Из дальних парадных комнат доносился гул смешанных голосов, хохот, выкрики, звон посуды, хлопанье откупориваемых бутылок...
В столовой за самоваром сидела злая, как фурия, Татьяна Игнатьевна и с остервенением разливала чай, злобно швыряя ложки и стукая крышкой большого чайника.
-- Мое почтение, сударь! -- неприветливо сказала она, увидев входящего Крюкова.
-- С ангелом, Татьяна Игнатьевна! -- тихо сказал тот, подходя к имениннице с протянутой рукою.
-- Хорош ангел! Благодарю покорно...
-- Гм... да... у вас веселье? -- произнес Крюков, присаживаясь к чайному столу.
-- Хорошо веселье! Как в кабаке! -- недовольным тоном ответила Татьяна Игнатьевна. -- Половина уже перепилась, теперь остальные накачиваются...
Зашуршали шелковые юбки, -- и в столовую вошла, в роскошном белом платье, сильно декольтированная, вся какая-то воздушная и легкая, Варвара Петровна. Запахло духами, повеяло неуловимо-нежным и тонким ароматом, словно вместе с Варварой Петровной ходила сама весна, устилая путь этой красивой женщины только-что распустившимися цветами...
Крюков как-то испуганно вскочил со стула, покраснел и раскланялся.
Но Варвара Петровна была чем-то сильно занята и озабочена. Она подала Крюкову свою руку, сказала "здравствуйте", а потом, наклонившись к уху Татьяны Игнатьевны, что-то ей шепнула и, поматывая надетым на руку веером из страусовых перьев, быстро исчезла. Остался только нежный и тонкий аромат...
Как-то немного обидно стало Крюкову. Не спросила даже, как он очутился в столовой и когда пришел?.. "Ах, да что тут обижаться? Конечно, человек "свой", нечего церемониться, -- успокоил себя сейчас же Крюков.
-- Выпейте-ка со мной стаканчик чаю! Извольте-ка! -- сказала Татьяна Игнатьевна, подавая Крюкову стакан чаю. -- Вот варенье, а вон сливки, лимон... С чем хотите...
-- Спасибо. Выпью. Давно уже у вас собрались?
-- С шести часов маюсь... Одного чаю, поди, стаканов сто налила...
-- Речей еще не говорили?
-- Нет, батюшка, рано еще... Не все перепились! Речи у них после, когда все уж налижутся...
Крюков ухмыльнулся.
-- Жаль мне Варю, ей бы в капотах ходить, а тут затягивайся... Экая неволя, подумаешь!..
-- А кто говорит речи хорошо у вас?
-- Да тут адвокат один есть у нас, Красавин ему фамилия... Потом помощник у него, молодой, -- холостой еще, -- тоже в прошлом году говорил... Болтал не меньше часа... Да вы ступайте туда! Что вам со мной, старухой, сидеть?.. Соскучитесь.