— С вашего позволения, государь, — сказала она, потом взяла перо цигиберна, оставленное королем на столе. Потом она нырнула под длинный стол и появилась с другого его конца. Она указала пером на нижнюю часть огромной карты. — Здесь нет никакого континента, один лед. А здесь и здесь — группы островов. Северные острова Дрезена просто не показаны. Они гораздо многочисленнее, большей частью мельче, не такие правильные по форме и простираются дальше на север. Вот здесь самый западный мыс Кваррека смещен дней на двадцать пути на восток. Кускерия… — Она наклонила голову, размышляя. — Она показана довольно точно. Фуол расположен неверно, он должен быть здесь, хотя весь континент Морифет вот тут слишком наклонен на запад. Иллерн расположен к северу от Крое, а не напротив него. Эти места я знаю, потому что сама побывала там. А вот здесь должно быть внутреннее море, мне это известно из надежного источника. Что же касается всяких монстров и прочих нелепиц…
— Спасибо, доктор, — сказал король и хлопнул в ладоши. — Ваши соображения весьма забавны. Герцог Кветтил, вне всяких сомнений, получил огромное удовольствие, глядя, как его великолепная карта претерпевает такие изменения. — Король повернулся к Кветтилу, сидевшему с мрачным выражением на лице. — Вы должны простить доброго доктора, мой дорогой герцог. Она ведь из Дрезена, а у них там мозги вкривь и вкось, оттого что они все время ходят вверх ногами. Там все поставлено с ног на голову, а потому женщины считают возможным указывать своим повелителям и хозяевам, что есть что.
Кветтил выдавил из себя улыбку.
— Воистину, государь. Я это понимаю. И тем не менее это было весьма забавно. Я всегда соглашался с вашим отцом в том, что не следует допускать женщин на сцену, когда нет недостатка в кастратах. Однако теперь я вижу: женской природе свойственна столь богатая фантазия, что ей можно найти неплохое применение, когда нам захочется посмотреть какую-нибудь юмористическую сценку. Теперь я вижу, что такие вольности и пустозвонство и в самом деле весьма полезны. Конечно, если не относиться к ним слишком серьезно.
Я внимательно и с огромным волнением смотрел на доктора, слушая эти слова. Но лицо ее, к моему облегчению, оставалось спокойным и невозмутимым.
— Как вы считаете, ваше величество, — обратился герцог к королю, — она придерживается столь же экстравагантных взглядов и относительно расположения органов в человеческом теле?
— Нужно спросить у нее, — сказал король. — Доктор, вы расходитесь с нашими лучшими врачами и хирургами так же, как с нашими опытнейшими навигаторами и картографами?
— В том, что касается расположения органов, — нет, государь.
— Но судя по вашему тону, — сказал Адлейн, — в чем-то вы с ними все же расходитесь. В чем же?
— В оценке функции органов, сударь, — сказала ему доктор. — Но это связано главным образом с кишками, а потому не представляет особого интереса.
— Скажите мне, женщина, — заговорил герцог Вален, — вы покинули этот ваш Дрезен, потому что бежали от правосудия?
Доктор холодно посмотрела на герцога Валена.
— Нет, сударь.
— Странно. Я уже решил, что вы слишком долго испытывали терпение и снисходительность ваших тамошних хозяев, а потому бежали, чтобы уйти от наказания.
— Я могла остаться, а могла уехать, сударь, — ровным голосом сказала доктор. — Я решила уехать, чтобы постранствовать по миру и посмотреть, как живут люди в других краях.
— И, кажется, нашли мало такого, с чем можете согласиться, — сказал герцог Кветтил. — Меня удивляет, что вы еще не вернулись туда, откуда прибыли.
— Я нашла благосклонность доброго и справедливого короля, сударь, — сказала доктор, кладя перо назад на стол. Потом подняла глаза на короля, завела руки за спину и расправила плечи. — Мне оказана честь служить ему, насколько это в моих силах и пока его это устраивает. Я считаю, это затмевает все трудности, которые я претерпела в пути, и все то неприятное, что я увидела, покинув свой дом.
— Все дело в том, что доктор слишком ценна, чтобы я мог отпустить ее домой, — заверил король герцога Кветтила. — Она практически наша пленница, хотя мы и держим это в тайне от нее, иначе она впала бы в ужасный гнев, не правда ли, доктор?
Доктор опустила голову, чуть ли не застенчиво.
— Ваше величество может изгнать меня на край света, но я все равно останусь пленницей ваших милостей.
— Хвала Провидению, смотрите-ка, она временами даже может быть вежливой! — взревел вдруг Кветтил, хлопнув ладонью по столу.
— Она даже может быть красивой, если ее одеть как подобает и причесать, — сказал король, снова беря перо цигиберна и крутя его перед лицом. — Полагаю, что за время нашего пребывания здесь мы устроим один-два бала. Доктор наденет свои лучшие платья и удивит всех нас своей грацией и изяществом. Не правда ли, Восилл?