— Что спрашивал? — хрипнула трубка.
— Про аномалии спрашивал, про отшельника спрашивал и как добраться спрашивал.
— Благодарю за бдительность, Николай Иванович, — прошуршало на том конце провода. — Обязательно займёмся. Появится о нём что-нибудь новенькое, сообщайте.
— Всегда готов! — Интеллигент даже вытянулся от избытка рвения.
Послышались гудки отбоя, Свекольников с чувством хорошо выполненного долга повесил трубку на рычаг, поправил шляпу и уже совсем другим шагом выбрался из будки и направился к центру. В душе его царили покой и умиротворённость. «Даже если я ошибся, — думал он, — ничего страшного не произойдёт. Проверят и отпустят. Но сдаётся всё-таки, что не ошибся. Работяги так не разговаривают — аборигены, аномалия, чудеса. А если не работяга, так зачем скрывать? И деньги у него немалые, червонцами раскидывается. И тренированный. Пашку запалил, глазом не моргнувши. А Пашку мало кто осилить может. Не-е-ет, не ошибся я, не ошибся. Не потерял ещё нюха старый пёс… А наши-то хороши, что Хлыст, что Пашка. Языки распустили…» Продолжая и дальше рассуждать подобным образом, интеллигент степенно вышагивал по теневой стороне улицы, и молодой охотничий азарт блестел в его глазах.
«Старый пёс — это ты точно себя определил, — усмехнулся Клюев, уже переместившийся на берег Сугомака и теперь вглядывавшийся в подступавший к самой воде кустарник. — Даже не подождал для приличия, сразу стучать побежал. И на хрена мне это, как сказал бы Дима. А поиграть захотелось. Рассмотреть поближе обитателей социалистического рая. Теперь машина запущена. Сколько им понадобится времени, чтобы навести справки о несуществующем Зубове? А может, и наводить не станут, а сразу сообщат здешней охране, мол, ждите гостя. А заодно и отшельника проверьте. Застоялись, небось, в ожидании агентов 007…»
Макс наконец разглядел избушку отшельника в глубине леса и бетонные плиты стены, огораживающей зону, километрах в трёх от берега. Не так уж и далеко оказалось. А от избушки и вовсе рукой подать. Он, немного поразмыслив, сотворил себе рюкзак со снедью, закинул его за спину и неторопливо двинулся вперёд, раздвигая ветви руками и уклоняясь от слишком упругих, пока не выбрался на довольно утоптанную тропинку. Очевидно, по ней отшельник ходил за водой. Минут через десять показалось и само жилище, притулившееся у трёх высоких сосен на краю небольшой лесной полянки. Выглядело оно обычным зимовьем, сложенным из старых, но крепких ещё брёвен, с покрытой досками двускатной крышей, небольшим окошком и распахнутой настежь дверью. Обширный навес, пристроенный к боковой стене, укрывал аккуратную поленницу, рядом возвышалась солидная куча хвороста. Отшельник, сутулый старик лет семидесяти, как раз набирал охапку для костра. Сам же костёр весело потрескивал сучьями метрах в десяти от дома, облизывая языками пламени висевший над ним закопчённый котелок.
Под ногой Макса хрустнула сухая ветка, и лесной житель повернул голову на звук, стараясь разглядеть, кто это к нему пожаловал. Клюев ступил на полянку, молча пересёк её и, лишь подойдя совсем близко, отвесил поклон со словами:
— Здоровья вам долгого, дедушка!
— И ты здоров будь, странничек! — неожиданным басом ответил отшельник, обнажая в улыбке крепкие зубы. — По какой нужде в наши края?
— Да вот, — Макс ловко освободился от лямок и аккуратно поставил рюкзак на траву, — добрые люди посоветовали к тебе обратиться. Сказывали, что никто лучше тебя не знает про чудеса, здесь творящиеся.
— Сам-то кто? — спросил старик, окидывая гостя любопытным взором.
— Интересуюсь аномальными явлениями, — с готовностью сообщил Клюев. — Виктором зовут. Издалека я.
— Ага, — отшельник поплотнее охватил хворост, двинулся к костру и, подойдя, свалил ношу рядом. — Стало быть, не перевелись ещё энтузиасты. Только тут закрытая зона, сынок. Меня-то ещё терпят, давно я тут, а вот пришлых не жалуют.
— Неужели так секретно? — насмешливо изумился Макс.
— А ты не ёрничай. — Старик сердито насупил брови. — Попадёшь в лапы органам, они из тебя всю душу вынут.
— Доводилось?
— А то нет! Я здесь и работал, когда всё произошло. В живых немногие остались, и все как один через жестокое дознание прошли. Саша наш открытие мирового значения сделал, и когда взрыв случился, на руинах от погон со звёздами яблоку упасть негде было.
Клюев присел на корточки, выбрал ветку потолще и пошуровал ею в раскалённых углях. «Интеллигент стукнул полчаса назад, — прикинул он. — Капитан охране ещё не звонил, дал своим команду проверить сведения. Это примерно полчаса форы, не больше. Время поджимает… — Ему вдруг стало смешно. — Ай, да я! Проникся шпионскими играми? Даже думать стал, как занюханный агент серийного боевика. Или дед так подействовал? Интересный старикан, и ведь никакой информации о нём я не обнаружил, пока местные алики не рассказали. И мыслей его я не вижу. Воздействие зоны? — Он невольно глянул в направлении бетонной стены, но ничего, кроме туманного марева, за ней не увидел. — Что же там происходит?.. Надо дедушку раскручивать во что бы то ни стало».
— Терпят-то вас не случайно, — проникновенно сказал Макс. — Вы же свидетель. С самого начала свидетель. Такого лучше под рукой держать и подальше от людских глаз. Ну а народ разный забирался сюда в былые времена от недосмотра и растерянности. Впрочем, и подспудная мысль имелась у наших славных органов — пущай-ка походят, а мы ужо посмотрим, что из этого получится. Ничего хорошего и полезного для них не обломилось. Потому и закрыли зону. А вас как контрольный образец держат. Сколько вы уже здесь? — он осторожно подтолкнул отшельника.
Скоро уж тридцать годков, — машинально ответил тот и пристально уставился на гостя. — Кто бы ты ни был, сынок, а рассуждаешь здраво. — Старец, кряхтя, опустился по другую сторону костра и вытянул ноги. — Последний десяток лет и словом не с кем перемолвиться. Всех отсекли, супостаты. А поговорить иногда, ох, как хочется.
— Я для того сюда и добирался. — Клюев плавно перетёк в полулотос. — Долго. Окольными путями.
— Вижу. И одёжка пообтрепалась, не для леса у тебя одёжка, и рюкзачок похудел.
— Кое-что всё же осталось, — спохватился Макс и принялся расшнуровывать тесёмки. — Не желаете ли отведать?
— По уму-то мне тебя угощать надо, — вздохнул отшельник. — Гость всё же. Так ведь у меня кроме лесных припасов да рыбки вяленой давно уж ничего не водится.
— Не расстраивайтесь так, — постарался успокоить его Клюев. — Я специально прихватил гостинцев, к вам собираясь. Мне-то они ни к чему, всё равно обратно возвращаться. А вам в радость. — Он перебрался поближе к старику, достал из рюкзака клеёнку, споро расстелил её, накинул сверху чистую холщовую тряпицу и стал выкладывать давно забытые обитателем зимовья деликатесы — копчёный окорок, варёную колбасу, банки с тушёнкой, чай, кофе, овощи, яблоки с апельсинами, два каравая хлеба, белого и чёрного, и в довершение ко всему бутылку армянского коньяку.
Отшельник лишь покачивал головой, глядя на это изобилие, глаза его увлажнились, и по морщинистой щеке сбежала одинокая слезинка. А Макс между тем, достав нож, уже кромсал большими ломтями хлеб и окорок, нарезал огурцы и помидоры, вскрывал тушёнку и разливал коньяк в походные металлические стаканчики. Соорудив нескромных размеров бутерброд с ветчиной и листьями салата, он протянул его старцу. Тот осторожно принял подношение, приблизил к лицу, чуть ли не зарывшись в него носом, и всхлипнул.
— Откуда? — только и спросил он.
— Из магазина, — тихо ответил Клюев. — Вы просто отвыкли.
— Есть Бог на свете, — одними губами прошептал отшельник, — раз не перевелись ещё хорошие люди. От этих-то, — он кивнул в сторону зоны, — не дождёшься.
— Давайте за знакомство, — предложил Макс. — Я уже представился, а вас как величать?
— Не надо величать. — Старец неловко, двумя пальцами, взял стаканчик. — Зови просто. Кондратий.
— Долгие лета вам, дед Кондратий, — молвил гость и, не дожидаясь хозяина, в один присест опустошил стопку.
Отшельник же отхлебнул чуток, зажмурившись, подержал напиток во рту, будто заново привыкал к его вкусу, и только потом глотнул.