Наверняка о маме писано. Долго же он ждал этой встречи. Ну как же! Она ведь вышла замуж за бравого офицера-десантника и только потом, после его гибели, остановила случайный взгляд на папе. И, надо сказать, правильно сделала. Иначе они с Никитой и на свет бы не появились. А вот с диссидентством дела обстояли хуже. КГБ никогда не упускало случая подцепить на крючок человека, доверившего бумаге подобные мыли:
Если бы не отцовское свободолюбие, может, и локального катаклизма в этом мире не произошло бы. Потому что обращались бы с ним иначе. Правда, и у него с братом жизнь сложилась бы совсем по-другому. И никогда бы они не изведали могущества, скрытого в человеке. В любом случае, спасибо тебе, папа! Макс с сожалением захлопнул блокнотик, сунул его обратно в карман и решил больше не маяться бессмысленными хлопотами. Он поднял глаза на пребывающего в счастливом бездумье Кочергина и сурово спросил:
— Где фотографии?
— В жёлтых конвертах, приклеенных к обложке, — немедленно подал голос полковник.
Конверты Макс видел, вот только снимки в них напрочь отсутствовали. На всякий случай он проверил ещё раз, но ровным счётом ничего не обнаружил.
— Ну? — возмутился Клюев, демонстрируя начальнику отдела науки безнадёжную пустоту их внутренностей. — Где?
— Не понимаю, — побледнел тот. — Кроме меня никто не вправе их изымать.
— Р-р-раз-дол-баи! — с чувством произнёс Макс. — У вас из секретного архива пропадают фотографии, а вы и ухом не ведёте! Может, ещё где-нибудь есть? Думай!
— Только в досье! — Кочергин был на грани паники.
— Проворонили, — вздохнул Клюев. — Пр-р-рофессиналы хреновы. — Он швырнул регистратор на стол и поднялся. — Ничего вам доверить нельзя. И отца угробили, и следов не осталось! Ладно. Будь здоров, полковник. Жди горячей благодарности от начальства.
С этими словами Макс растворился в воздухе. А Кочергин ещё с минуту тупо смотрел на развороченные папки, потом медленно протянул руку, перевернул верхнюю корку, шевеля губами, прочитал надпись на ней и возбуждённо саданул кулаком по клавише селектора.
— Лейтенант! — заорал он. — Живо ко мне!
Молодцеватый Сева вломился чуть ли не через закрытую дверь со скоростью, достойной спринтера. Он застыл у стола, преданно поедая начальство уставным взглядом.
— Что это? — Полковник простёр негодующий перст к валявшимся на столе регистраторам.
— Досье на доктора Реутова, — недоумённо ответил адъютант.
— Откуда оно здесь и почему в таком виде?!
— Вы же сами затребовали, товарищ полковник! — Сева совсем потерялся.
— Я?! — взбеленился Кочергин. — На хера оно мне?!
— Так это… — Адъютант стоял ни жив ни мёртв, — Вы же… с товарищем вот… — Он оглянулся и стал белее бумаги.
Только тут полковник заметил стаканы — возле себя пустой, а на краю стола — полный.
— Кто?! — страшным голосом рявкнул он.
— Не знаю, — прошептал Сева. — Я думал…
— Тебе не положено думать, — роняя слова, словно булыжники, процедил Кочергин. — Думаю тут я. А ты должен исполнять то, что я скажу. Под трибунал захотел? Откуда он тут взялся?
— Товарищ полковник! — Адъютант истово прижал к груди руки. — Вы же меня за досье послали. Я когда вернулся, он уже тут сидел. Вы и чай для него… — За последний аргумент он ухватился, как утопающий за соломинку.
Кочергин обессиленно рухнул в начальственное кресло. Мысли его сейчас неслись вскачь, опережая одна другую. Следовало действовать очень быстро, иначе генерал его уроет вместе с лейтенантом. Досье Реутова — очень опасная вещь, на нём можно запросто шею сломать.
— Живо проверяй, всё ли на месте! — распорядился он. — Не дай бог, что-нибудь пропало. Прямо по описи шпарь!
— Да я уже вижу — фотографий нет, — немедленно сообщил Сева.
Шеф так и взвился с места.
— Отставить проверку! — Он с силой вдавил клавишу селектора. — Вахта! Говорит полковник Кочергин. Посторонних визитёров из здания не выпускать! — И уже к адъютанту: — Ты его хорошо запомнил?
Лейтенант бодро кивнул.
— Дуй к выходу, будешь контролировать. А я подниму всю нашу группу. Пусть прочёсывают здание.
Макс не спеша шагал по коридорам Управления и одновременно смотрел сцену в кабинете главы научного отдела. При последней реплике Кочергина он чуть скривил губы и подумал: «Ну да! Размечтались! Это вам не беззащитного доктора прессовать. Вы у меня этот день хорошо запомните». Всё так же неторопливо он добрался до вестибюля и направился к посту охраны. При его приближении лейтенант Сева, ещё не успевший отдышаться, вытянулся, а вооружённые до зубов спецназовцы взяли под козырёк.
— Значит, так. — Экс-пилот остановился и безмятежно посмотрел на комитет по встрече. — Ты, — он ткнул пальцем в адъютанта, — напишешь генералу подробную докладную о том, как всё происходило на самом деле. А вы, ребята, — взгляд его перекочевал на группу устрашающего вида бойцов, — зафиксируете в журнале, что оказали все почести сыну Александра Наумыча Реутова. Хорошо запомнили? — Ответом ему послужил слаженный наклон голов. — Провожать не надо. — Макс махнул рукой и вышел наружу.
Литейный встретил его шумом машин. Клюев рассеянно огляделся и пошёл к углу улицы Воинова, там он подождал, пока не загорится зелёный сигнал светофора, и двинулся в сторону набережной. Опять не повезло, с досадой размышлял он. Если даже в архиве Управления КГБ не осталось фотографий, выходит, это неспроста. Чувствуется рука неуловимого папы, а не просто помешательство здешних контрразведчиков на запредельной секретности. Но даже у гениев случаются проколы. Не мог же родитель предусмотреть абсолютно всё. Где-то же обязательно должен сохраниться хотя бы один маленький кусочек фотобумаги с изображением отца. Только вот где? О каких документах папа вспомнил бы в последнюю очередь? Макс вызвал из памяти биографию Реутова А. Н. и стал последовательно перебирать этапы его жизни. Детство в Волхове, школа, получение паспорта. Стоп. На паспорте обязательно должна быть фотография, иначе он недействителен. Где хранится бланк до его вручения счастливому обладателю. Правильно, в паспортном столе. Нет, с сожалением ответил Клюев сам себе. Паспорт — слишком серьёзный документ. Наверняка родитель предусмотрел какую-нибудь каверзу. Что ещё остаётся? Поступление в университет. К биографии и анкете обязательно прикладываются две фотографии. Мог отец забыть о таком незначительном эпизоде. Разумеется, мог, хотя не факт. Но зато шанс. Пусть и мизерный.
Макс немного воспрял духом Я прямо с набережной прыгнул в тот день и час, когда папа-конспиратор подал документы на физический факультет. Вернее, он выбрал момент перед сдачей первого экзамена. Анкета без фотографии тоже ведь недействительна. С привычным уже удостоверением КГБ, только выписанным значительно раньше предыдущего, он явился к председателю приёмной комиссии. Сотрудникам органов вопросы задавать не положено. Они сами их задают. Это известно всем.
— Майор Клюев из Управления госбезопасности, — представился он высокому, начавшему седеть мужчине, на столе которого, заваленном кипами абитуриентских надежд, красовалась соответствующая табличка. — Мне надо просмотреть анкеты поступающих на физический факультет.