Дракон сладко, по-кошачьи потянулся, и свернувшись клубочком, уснул.
/Лиэрина, пару дней спустя/
Эта клетка. Этот свет. Я вижу его постоянно, и я его уже ненавижу. От полного погружения в ненависть меня останавливает только одно — осознание, что Ему сейчас хуже. Прошу, вернись!
Я услышала шаги, и ко мне подошел Марсимуэль.
— Лиэрина, вы как?
— Жива.
— Это радует.
Мы помолчали. Нам нечего было сказать друг другу. Внезапно маг достал из кармана маленькое зеркальце, и отдал мне.
— Через час загляните в него. Прошу. Это все, чем я могу хоть как-то помочь вам.
Я кивнула. А что я могу сказать? Я уже два месяца в этой клетке. Хорошо, он еще в первый день наложил заклинание, мне не надо ни есть, ни… в общем, ничего не надо.
Марсимуэль развернулся и ушел. Я же сидела, и ждала. Потому как ничего другого не остается. Можно было бы попробовать сказать, что я верна и что я осознала свои ошибки… но мне не поверят. Меня будут проверять и контролировать. Так что это не вариант.
Вот и остается ждать, жадно выслушивая новости. Например, недавно была новость, что Орда вторглась в Империю. Но буквально через час она сменила формулировку — Орда приехала на учения в Империю. Так что все там чинно и благородно.
Ходили новости, что около одного из имперских эльфийских лесов недавно видели зеленоглазого вампира. Мужчину. Он пытался незаметно проникнуть в лес, но его попытались не пустить. Вампир скрылся, догнать его не смогли.
Еще новость — утес, прозванный Драконьей Хатой, опустел. Раньше там жил Арсланг, но теперь пещера пуста. Но все указывает на то, что дракон просто улетел в путешествие. И скоро вернется.
Про Волны так ничего и не слышно. Они проходят, но что они из себя представляют, понять не могут. И магов что-то не пускает к месту, где находится эпицентр.
Вот так, сижу и слушаю. Потому как если начну думать о Нем, то могу сойти с ума…
Внезапно зеркальце засветилось. Я посмотрела в него, и увидела площадку призыва. Ну спасибо, Марси. Хоть какое-то развлечение.
Маги читают заклинание, удар молнии… и в круге появляются три девушки. «Тройняшки». Вот уж повезло.
Девушки разные, каждая из них по-своему красива. Пока не могу сказать, как их зовут и к каким народам они относятся, поэтому промолчу на этот счет.
Вот встала черноволосая. Почему черноволосые всегда просыпаются раньше? Ну да ладно. Она что-то пролепетала на своем языке. За ней встали остальные. «Язык живых»…
— Ребята, яхонтовые мои, а кому на ладошке погадать, всю правду, все дороги, все…
— Кто вы, как вы посмели меня, родовитую француженку, правнучку самого…
— Хорошая брага, хорошая… Ну Сема, спасибо, блин, за белочку…
Так, ну третья, русая, судя по всему, оттуда же, откуда Станислав и… Он. А вот откуда светловолосая и черноволосая — непонятно. Их повели на поляну стражей, а туда зеркало уже на показывало. Любопытно, но… я все равно ничего не узнаю. Зачем переживать? Ведь… нет, я не могу так сказать. Да, Он мне нравится, но я не могу сказать, что он — моя жизнь. Но… мне хочется это сказать. И что делать? Ждать.
Глава 7. Поле битвы, собран… замок? Память?
/Владимир/
Пара часов, и я у этой чертовой деревеньки. Так, где там это было? Где-то в лесу…
Я оставил Химелию и Эрину с василиском, а сам отправился на место.
Я побродил по лесу, так же, как бродил раньше. Казалось, что лес пуст. Но если включить магию… Вот он, родимый. Бродит по лесу, думая, что его никто не видит. Я пошел ему на встречу.
— Волколак! Я — глава твоего клана. Ты подчинишься мне?!
— Ты хто, начальник? Да пошел ты в [цензура], начальник, не до тебя сейчас.
— Ты смеешь перечить своему владыке?!
— Ты, что ли, владыка? А я за тебя не голосовал.
— МОЛЧАТЬ, ВОЛЧЬЯ СЫТЬ!
— Сам козел.
— Да как ты…
— Как, как… пастью. И словами. Что-то непонятно?
— То есть ты не хочешь вернуться под руку клана Мидгард? Ты решил предать своих хозяев?!
— Мы никогда не предавали хозяев. Потому что не было хозяев, были друзья.
— Да-да-да. А познакомиться с василиском хочешь?
— Не горю таким желанием. Оставь себе.
Чертов волколак… Ладно, придется насильно. Не особо хотелось, но раз выбора нет… Я же делаю это для его собственного блага[11]. А что он сопротивляется своей судьбе?
— Подчинись своей крови, Феофан!
Волколака скрючило от боли. Надо было быстрее думать. Наконец, на его боку появился герб. Он чуть отличался красноватым отливом, но это не сильно важно. Прекрасно.
11
Интересно, почему все злодеи именно так аргументируют свои действия? Может, они просто альтруисты? С признаками шизофрении, маниакальности, и так далее… Да уж…