— Дайте объявление в газеты о вознаграждении за любые сведения. — приказал, слегка подумав Эдвард. — Скормите газетчикам незначительную мелочь для сотрудничества. Доклад утром и вечером. Свободны.
Инспектор с помощниками вышли, а в кабинет к Эдварду заглянул его заклятый друг Колин Финч. Друг, потому что учились вместе. Заклятый — из-за конкуренции в правовом поле. Колин Финч был адвокатом. Ходили небезосновательные слухи, что Колин может в будущем возглавить Центральный уголовный суд Нью-Лана.
— Зашел тебя проведать, дружище Печальноус. — достал из портфеля пузырек с тёмной жидкостью, с изображенным на ней оленем, Колин. — Судачат, дескать от тебя ушла жена.
— Не ушла, Пернатый Финч! — сварливо огрызнулся Эдвард. — Уехала за новым платьем в Нью-Дели.
В хорошем настроении Эдвард называл Финча орлом, в плохом — прозывал друга пернатым. Контекст кличек намекал на Прометея, которому одна злобная птичка всю печень выклевала. Колин в долгу не остался, заметив про печальные усы друга. Обычно они воинственно топорщились на строгом холеном лице Эдварда. Однако, в час расстройства, они опускались приспущенным флагом, с верхних губ вниз. Обмен шутливыми позывными был традиционным приветствием у друзей сокурсников.
— Все так сначала говорят. — философски сказал Колин, разливая «Хайн»* в заботливо подставленный округлый бокал. — А потом развод и дележка имущества. Не успеешь оглянуться, как ты на островах Филиппа** ищешь себе подружку для утех. Здесь нечего стыдиться, я обязательно помогу тебе, друг!
Эдвард махнул бессильно свободной рукой. Отвечать на подначку Колина совсем не хотелось.
— Что там у тебя? — спросил он бессильно. — Каким оружием ты меня добьешь, Брут?
— Не хотелось бы. — посерьезнел Колин. Он вытащил из портфеля папку, достал листок, передал комиссару.
— Заключение доктора… в результате медицинского вскрытия… анализ показал… апоплексический удар. — пробубнил быстро вслух Эдвард. — Причем здесь Средний Скотленд-Ярд?
— Это связано с делом Дашеров, которое я сейчас веду. — мягко прояснил Колин. — Очень странное обвинение по признаку обнаружения государственной измены, при сборе первичной информации по факту кражи со взломом, в переданной местным департаментом полиции Австрало-Гвинеи телеграмме. Твои ребята участвовали в обыске дома у Дашеров. После обыска старика хватил удар. Будут досудебные комментарии? В Центральном уголовном суде мне хватит пяти минут, чтобы доказать судье всю чушь и безосновательность утверждений о признаках госизмены.
Эдвард Генри вспомнил: в воскресенье к нему приходил посыльный офицер, докладывающий обстановку в городе. Комиссар полиции не работал в выходные, но всегда держал руку на пульсе событий. Как назло, на заднем дворе особняка в тот день у него проходил барбекю. Подписал расслабленно пару документов, отпустил офицера. Выходит, среди бумаг было постановление на обыск, которое потом отнесли дежурному судье. Который мог спокойно, точно так же, бухать у себя дома.
— Кто-то меня подставил. — страшным голосом сказал Эдвард. — Вот мой комментарий. Но доказать связь между ударом и обыском ты тоже не сможешь.
— Мне и не надо. — сочувственно заметил Колин. — Достаточно просто слить эту историю в газеты.
Эдвард Генри страдальчески поморщился.
— Мы же друзья. — скорбно проговорил он.
— Поэтому я здесь. — объяснил Колин. — Возможно если твои хамовитые деятели правосудия объяснятся с родственником пострадавшего, принесут самые искренние извинения, то дело можно будет замять. Иначе я буду просить судью вынести частное определение в адрес сотрудников полиции, участвующих в обыске. Дольф Дашер тридцать девять лет служил у старого лорда, отца Эндрю Беллингема. Имеет королевские награды личным оружием и медали «За храбрость», «Таитянская кампания», «Антарктическая экспедиция».
— А-а-а. — наконец дошло до Эдварда. — Так это тот самый старик, с которым Ричард Беллингем здоровался лично за руку на приёме по случаю запуска своей гимназии?
Он нецензурно выругался. На приёме Эдвард, естественно, присутствовал. Пусть его старший сын заканчивает учебу в школе-пансионе Регби и менять школу на другую, без уважительных причин не принято, младший точно пойдет в гимназию Беллингема.
Какие уроды из его родной службы посмели себя так вести со столь достойным сыном своей отчизны?