Я тут не шибко понял почему. Эйвер Дашер высокий, атлетически сложенный пацан. Губастенький, с высоким лбом, чеканным носом, ясными светло-зелеными глазами, с зачесанными назад угольными волосами. Весь его вид кричите: мамки, прячьте дочерей. Однако этот мальчуган, в тело которого меня перенесла научная аномалия Большого детектора, химию знает не очень.
Налопавшись от пуза новых урожаев на новых землях, очень скоро некоторые начали получать магические способности. Пий Девятый, эмигрировавший вместе с французами в Африку, выклянчивший у них там постройку Нового Ватикана в Сен-Луи, что у реки Сенегал, уже подумывал о папском эдикте против магов, тем более вначале они были слабенькими, как внезапно сам обрел магию. Ну тут уж без вариантов: Божественный промысел, Иисус поднял человека еще на одну ступень к себе ближе, мы должны усердней молиться за такое благословение. Короче, католическая церковь заявила: мы, европейцы, заслужили это тем, что не сдались в момент такого сокрушительного бедствия. И наши испытания окупились.
Тут и протестанты возникать не стали. После шести метров снега над собой, который начинает спрессовываться и возникает ледник, хочется не спорить, а быстрее свалить на юг.
Только вот одновременно появились эсперы. Самый главный из них, со способностью телекинеза, был африканцем. Базара ноль — его сразу прозвали Тёмным Властелином и повесили на него всех собак. Настоящее имя Властелина было Кечвайо. Как по заказу пацан был сыном главного вождя зулу, потому с новыми способностями власть быстро перехватил, доставив множество проблем европейцам. Надо сказать: все эти африканцы между собой собачились похлеще голодных гиен. Под корень соседей вырезали. Вот если бы они объединились все вместе против захватчиков…
На этот моменте своих размышлений я заметил, что от меня все отступили. Друзья, а у меня их тут было четверо, с ужасом смотрят на меня. Извечница Джулия и Ричард Молейнс взирают как-то радостно. Кукла в их руках, то есть человек которого они жгли, закатил глаза. Только его рука отчего-то указывает на меня.
— Ведите его к нам! — взревел Молейнс победно.
Десятки рук протянулись ко мне, но мои друзья оказались расторопнее. Схватили, заломили руки, моя «подруга» ловко запечатала рот ладошкой, обхватив голову. Повели к сцене.
Эйвер Дашер, парниша в которого я попал, знает толк в дружбе. Правда Маргери мне прошептала на ухо: «ничего не бойся», но часто ли вы верите рыженьким?
— Так это ты новый Тёмный властелин? — осведомился Ричард, как только меня закинули на сцену и теперь двое его подручных, держа за руки, отрезали мне всякий шанс к побегу. — Как же измельчали слуги дьявола.
На эту, такую себе подначку, зрители разразились покорным смехом. Я не знал, что ответить. Резкая смена обстановки, новые вводные — как мне прикажете реагировать? Вот этому борцу с тёмными, кажется безразлично мое мнение. У него есть цель, он движется не сворачивая.
— Покайся, Эйвер Дашер. — не отставал Молейнс. — Извечный свет проявит милосердие. Иисус одарит тебя частичкой своего тепла.
Мужик не телепат, моя подружка Маргери торопливо нашептывала магистру ордена всё, что обо мне знала. Возраст, имя, пел в церковном хоре, обычная школа, затем «краснокирпичная» гимназия имени лорда Беллингема, семья, любит какао и книги про пиратов, творческая натура, быстрее всех распластал тренировочную лягушку на уроке натуральной и магической философии.
Надо хоть что-то ответить, а не лупать на них бестолково глазами.
— Мне не в чем каяться. — собрался я с духом. — Под пытками можно в беспамятстве хоть в своего сына ткнуть рукой. Святой престол щедро одаривает за каждого пойманного или убитого Властелина, вот только официальное подтверждение вышло всего лишь четыре раза. За почти двести лет.
Правду говорить легко и приятно. Наедине. Хорошему человеку. Без вредных привычек, вроде отрывания левого уха оппонента. Острая боль ударила в голову, что-то теплое закапало, побежало по шее. Диким взглядом я таращился на своё, бывшее своё, левое ухо в руке Ричарда Молейнса.
— Сукасукасука! — забился я под вцепившимися стражами.
Эта тварь сейчас только что меня изуродовала. Как радостно он показывает оторванное ухо всем зрителям, а те аплодируют. Да что с вами такое, люди? Я хоть кого-то обидел за свою недолгую жизнь в этом теле?
— Не надо! — вскричала побледневшая Маргери, удостоившаяся презрительных взглядов извечников.
Что-то поздновато у неё совесть проснулась.
— Да мы понарошку, потом обратно приделаем. — пошутил Молейнс.