Взгляд Роберта мельком зацепился за песочные часы на столе – подарок от коллег на двадцать восьмой день рождения. По крайней мере, так на них было написано. Большие часы в деревянной оправе отмеряли ровно час. Мужчина все время ставил их, уходя на обед. До перерыва было еще далеко, но Роберту внезапно захотелось перевернуть их и посмотреть, как время утекает из одной колбы в другую. Песчинки, появившись словно из ниоткуда, поспешили занять свое место в доселе не существовавшей для них пустоте, рождая в голове Роберта яркие образы.
Это не было похоже на откровение или открытие. Скорее, он как будто вспоминал давно забытое. Словно пазл в его голове наконец вставал на место.
– О чем задумался? – спросил Питер, не поднимая головы от гаджета.
– О создании вселенной.
– О большом взрыве?
– И да, и нет. Просто вдруг я подумал, что вселенная возникла в пустом пространстве. Знаешь, ведь всем известно, что до взрыва материи во вселенной не было. Совсем как в этой половинке часов, пока я не захотел перевернуть их. – Роберт ткнул пальцем в колбу и монотонно постучал по ней. – Материя ведь не могла взяться из ниоткуда. Она пришла из центра вселенной. – Мужчина повел пальцем по стеклу, остановившись на узкой части. – Но центр – это всего лишь воронка. Определенно есть какое-то избыточное давление, гравитация, заставляющая материю стекаться в воронку или из нее.
– Слушай, все эти аллегории с часами не для моих мозгов, у меня напрочь отсутствует воображение. – Питер оторвался от гаджета и сделал несколько неопределенных пасов рукой. – Я, конечно, все еще надеюсь, что оно когда-нибудь будет. Говорят, все дети много фантазируют. Но сейчас я ничего не понял.
– Зато я понял. – торжественно произнес Роберт, – наша вселенная не единственная, есть парная вселенная с другой стороны от центра. И когда в одной время убывает, то оно перетекает в другую вселенную. Одна вселенная расширяется, а другая сжимается. А большой взрыв – это момент, когда одна вселенная переполняется временем настолько, что баланс смещается, и все идет в спять.
– Круто, – зевнул Питер. – Видимо, не зря ты возился с расчетами.
– Да уж, – отмахнулся Роберт. – Вчера пришел на работу поздним вечером и до утра делал записи, набрасывал примерный ход исследования. – Просто я только сейчас понял, какая это красивая теория. Понял, как я додумался до нее. Все-таки столько лет на нее потратил.
– О да, ты чертов гений. – засмеялся коллега. – Надеюсь, подарить тебе часы, будет моей идеей.
Роберт только улыбнулся.
-Ну, считай, примазался к открытию.
Мужчины долго молчали, наблюдая, как песок поднимается по узкому горлышку вверх пополняя верхнюю колбу. Когда последняя песчинка достигла своей цели, Роберт перевернул, наконец, часы, и тяжело вздохнул.
– Как ты думаешь, каково это? – спросил Питер шепотом.
– Ты о чем?
– Я о другой вселенной. Получается, они живут как бы задом наперед. Время прибывает. События накапливаются. Каково это – так жить? Не зная, что тебя ожидает, что ожидает твоих близких. Это страшно, наверное.
– Страшно, – задумчиво признал Роберт.
Часовых дел Мастер
Босые ступни утопали в густой траве, бескрайним морем плескавшейся до самых холмов. Мальчик, раскинув руки, бежал по ней, вдыхая душистый воздух. Парами танцевали бабочки, пытаясь очаровать дремлющие под полуденным солнцем цветы. Все было светлым и чистым, и не было теней под стоящим в зените солнцем. Безмятежность, разлившаяся в воздухе, топила в себе остальные звуки, и шум ветра казался единым умиротворяющим фоном.
Мама просила Тома нарвать васильков, и, раз уж мальчик пришел на поле, можно было побегать всласть, поваляться на мягкой траве, подглядывая сквозь соломенную шляпу на солнечный диск, пока все вокруг не начнет казаться единым желтым пятом.
Так хорошо, так спокойно, что все байки про тени, сумрак и холод кажутся бессовестной выдумкой. И не верится в то, что когда-то, давным давно, пока время не остановилось, они действительно существовали. Да и выдумать только! Тени, всюду следующие за людьми, словно мистические стражи, словно небесные ангелы. Так и смотрел Том сквозь шляпу, пока не начинало казаться, что и солнца никакого вовсе нет. От этих мыслей сразу же становилось не по себе, трава начинала казаться жесткой, пространство вокруг сжималось до размеров маленькой комнаты без дверей и окон. В такие моменты Том резко вскакивал и успокаивался только тогда, когда полевой ветер спутывал его волосы, унося с собой наваждение.