Может быть, когда он разберется в этих вопросах, он и станет взрослым?
Том лежит на мягкой теплой траве, лицо спрятано за привычной шляпой. Он смотрит на слепящий диск, и сквозь застилающий сознание свет появляются нездешние образы.
Пространство вокруг сжимается до размеров маленькой темной комнаты, становится тесно даже дышать. Ему чудится, что он видит старого Мастера, на нем белый халат, а в ушах трубки, которыми он слушает стук часов. Только вместо часов теперь Том, и слушать пытаются его. Мастер тепло улыбается мальчику, и от этого хочется улыбнуться в ответ.
В воздухе что-то неуловимо меняется. Том оглядывается по сторонам – он все еще на васильковом поле.
Мальчик встает и идет к тому самому месту, где старый мастер вбил кол в землю, начертив вокруг циферблат.
Том с замиранием сердца видит, как короткая темная полоска отделяется от основания вбитого колышка. Время пришло. Том делает первый вдох и кричит.
Неродная
Декабрь. Тридцать первое, а снега все нет. За окном слякоть. Грязь, смешанная с солью, новогоднему настроению не способствует.
Вера вертит в руках небольшой шарик, и в игрушечном застеколье тут же начинается снегопад. Беглый взгляд за окно подтверждает - чуда не произошло. На улице по-прежнему паршиво.
За стенкой гремит посуда. Слышно, как старшая сестра дает указания детям по сервировке стола. Вере тридцать два, своих у нее еще нет. Но Новый год – семейный праздник, и другой семьи у нее нет. Мамы и папы не стало два года назад.
Думая о них, женщина смахивает едва заметные слезы. Она поздний ребенок, и все детство стеснялась их возраста. «Да у тебя мама – бабушка!» - дразнили ее одноклассники.
Вот уже два года, как ей некого больше стесняться. В праздники родителей не хватает особенно. Сегодня, когда, пойдя за чем-то нужным в кладовку, Вера случайно натыкается на коробку с вещами отца, она не может удержаться. Перетащив ее в одну из комнат поближе к окну, женщина дрожащими руками перебирает знакомые предметы.
И вот теперь маленький заснеженный мир поблескивает золотыми красками, а на полу лежит вылетевшая из рук бумага. Потрепанные края и крупный каллиграфический почерк. Свидетельство об усыновлении.
Ненастоящий снег все идет и идет. Вера закрывает глаза. Собственные воспоминания кажутся такими же ненастоящими. Глупыми, как старые сказки.
Две девочки в нарядных платьях стоят рядом с мамой и по очереди подают ей ёлочные игрушки.
Младшую зовут Вера. Светлые тонкие волосы собранны в мышиный хвост, достающий почти до середины спины. Она достает из коробки разноцветную мишуру и пластмассового Деда Мороза.
Старшей, Саше, двенадцать. У нее большие синие глаза и длинные темные косы. Когда сестра тянется к поставленной перед Сашей коробкой, та раздраженно хмурится, и сердито поджимает губы.
– Мама сказала, чтобы ты не брала стеклянные! – она пытается отобрать хрупкую игрушку, но малышка упирается, прижимая шарик к себе.
– Это мое, отдай! Я сама! Сама! – Вера начинает хныкать и капризно морщит лицо.
– Вера! Саша! А ну-ка тихо! – В комнату входит отец и пытается призвать дочерей к порядку, но его голос тонет в девичьих криках.
– Отстань от меня! – Вере уже почти шесть, и она терпеть не может, когда сестра ей указывает.
Она извивается, наклоняясь к протянутым рукам Саши, и что есть силы впивается в ее ладонь зубами. Саша противно вскрикивает, дергается и, в попытке освободить руку, попадает локтем Вере в живот. У младшей девочки непроизвольно брызгают из глаз слезы.
Она на несколько секунд теряет дыхание, безуспешно пытаясь сделать хоть малюсенький вздох. Все напрасно.
– Она меня укусила! – Кричит Саша, показывая родителям место укуса. – Чуть не до крови!
Сердце стучит все медленней. Вера стоит на середине комнаты, широко распахнув глаза и открыв рот, но не в силах даже закричать.
– Зачем вы ее только завели! – На глазах у Саши слезы, подбородок трясется, а губы то и дело сжимаются в тонкую ниточку. – Отдайте ее кому-нибудь!
– Александра! Не смей так говорить! – Отец сердито дергает сестру за рукав, и поворачивается к Вере.
Девочка снова делает попытку вдохнуть и ей, наконец, удается. Она шумно втягивает воздух, и переполнявшая ее паника и напряжение мгновенно находят выход. Её начинает трясти, а из глаз под мерные всхлипы проливаются слезы.
– Успокойся, Верочка, никто тебя никуда не отдаст. – Мама тут же прижимает ее к себе, вытирая ладонью мокрые детские щеки.