– Тебе не понравился подарок, – уныло констатировал я,– и ты решила мне сказать об этом, через два месяца после своего дня рождения. – Ну, в самом деле, зачем об этом сейчас-то вспоминать?
– Хочу и вспоминаю. Еще скажи мне, какая я злопамятная. Подарок мне не понравился! – С вызовом сказала она, выезжая на полосу встречного движения, для обгона.
– А зачем было тогда врать мне прямо в лицо?! Улыбаться и говорить, что ты в восторге от браслета?
– Значит, ты еще и лицемеркой меня считаешь? Я...я... – она, задыхаясь от возмущения, все сильнее давила на педаль газа. – Да, какая тебе разница, что я говорю, если ты меня все равно никогда не слушаешь? Тебе никогда не интересно, о чем я думаю!
– О, ну конечно! Дим, сделай то, Дим, купи мне это! Я-то тебя интересую? Или только мои деньги привлекают твое внимание?
– Давай! Обвиняй! Тебе ведь наплевать на меня! Для тебя ничего другого не существует, только твоя дурацкая мазня! – Зло посмотрев, она ненавидяще сверкнула глазами.
Протяжный гудок автомобиля. Аня резко вскинула, голову. Путь перегородила поворачивающая налево "Toyota". А наш автомобиль на всей скорости несся навстречу столкновению. Я схватил, Аню за плечо, словно пытаясь остановить происходящее. Резкое торможение, шины заскрипели на асфальте. Анна, попыталась вывернуть в сторону. Грохот удара прервал ее. Машина несколько раз перевернулась, приземлившись на крышу.
Все звуки исчезли, тишина заполнила вакуум...
***
Я сидел на низеньком жестком стуле напротив большого заляпанного зеркала. Черные, вьющиеся волосы грязными патлами свисали чуть ниже ушей, широкая спина ссутулилась в напряжении – хорошо выгляжу, ничего не скажешь. Изувеченные кисти рук, обмотанные стерильными бинтами, безвольно лежали на коленях, левая судорожно дергалась. Все чувства, мысли, надежды, переполнявшие до этого момента, отступили на второй план.
–...Слышишь?
Я вздрогнул, писклявый женский голос, словно вытащил меня наружу из холодного озера.
– Очнулся, наконец. – Медсестра в длинном белом халате, раздраженно перебирала стопку бумаг в руках. – За тобой уже приехали, я провожу тебя до выхода.
Я еще раз взглянул на свои руки:
– И куда мне теперь идти? – Я сам от себя не ожидал такого резкого тона. Женщина, тоже не ждала подобного напора, и, вздрогнув, отступила на шаг назад, словно защищаясь. – Что мне теперь делать?
– Отвечать на подобные вопросы, будете сами. – Словно оправдываясь, затараторила медсестра. – Люди живут и без ног и без рук, а у вас, возможно, даже хватательный рефлекс на левой руке восстановится. Дурачком не остались, хотя при таких повреждениях мозга как у вас, можно было бы закончить жизнь растением. Так что радуйтесь. – Она хмыкнула, удовлетворенная своим ответом, и чуть переведя дух, продолжила, – идите за мной.
Женщина решительно развернулась на каблуках и направилась вглубь коридора.
Я несколько секунд, не отрываясь, смотрел на ее удаляющуюся фигуру. Ноги словно приросли к полу, а на жестком неудобном стуле, внезапно, стало так уютно, что вставать абсолютно не хотелось. Я пересилил себя и поднялся. Ряд светящихся точек запрыгал перед глазами, пришлось прислониться плечом к стене, чтобы не упасть.
– Вы в порядке? – Обернулась медсестра, в ее голосе прозвучало неожиданное беспокойство.
– В полном. – Я подождал, пока четкость зрения восстановится, и целеустремленно направился за ней.
Когда, через пятнадцать минут, меня встретили Анна и Феликс – что бы отвезти домой – они не проронили ни слова о повреждении моих рук. За вежливыми обнадеживающими улыбками, они прятали свое осознание ужаса пришедшего. Как и мне, им все уже было известно. Я уже никогда не смогу писать картины. Никогда уже не смогу вернуться к делу всей жизни...
***
Холодно. На темном небе сквозь хмурый туман, выглядывали первые звезды. Я был в городском парке, сидел на скамейке. Как назло в бутылке почти ничего не осталось. Черт! Я перевел взгляд на безвольно болтающуюся правую руку – чистая до тошноты. В левой я еле удерживал бутылку с пивом. Забавно смотреть, как она дергается, вместе с трясущейся рукой. Сначала, конечно, было страшно, а теперь забавно. Жизнь вообще – забавная штука. Вот смотреть на все со стороны, так обхохочешься. Я снова перевел взгляд на правую парализованную руку – подумать только, всего четыре месяца назад она была такая... живая. Краска никогда не сходила с моих пальцев – кобальт, ультрамарин, краплак, желтый лимонный... Черт! Как же мне этого не хватает, с тех пор как слова гиперкинез и паралич прочно вошли в мою жизнь. Вначале я еще пытался писать дрожащей левой рукой, но получалась лишь мазня, в лучших традициях авангарда. А я не могу так писать, да и не хочу.