– Не знаю. Мне стало как-то не по себе. – Она перевела взгляд обратно. – Глаза страшные и улыбка. Может, свет неудачно падает, но такое чувство... Даже не знаю... – Ее снова передернуло и она отошла в сторону, что бы не видеть картины. – Будто этот человек знает о тебе все и смеется над тобой. Но если смотреть чуть дольше, замечаешь, что он уже перестал смеяться, и сделает сейчас с тобой что-то нехорошее.
Я подошел к Ане и обнял ее, девушку трясло, она вот-вот была готова расплакаться.
– Упокойся, все хорошо, это просто картина.
– Нет! Пожалуйста, избавься от нее, откажись от этого заказа! Дима, она ненормальная, пожалуйста... – Девушку била крупная дрожь. – Я пойду, – она потянулась к выходу. – Мне нужно сходить в магазин, да и вообще, я хотела заскочить к подруге...
Она стремительно выбежала из комнаты, и спустя пару минут послышалось щелканье дверного замка.
Я так и остался стоять, боясь посмотреть на свою работу. Неужели и впрямь получилось так страшно? Мне придется заново все переделывать, на это уйдет около недели. Как я успею в срок, ведь картина должна еще высохнуть...
Я ушел в дальний угол комнаты, где стоял низенький комод. Верхний ящик был доверху забит всякой ерундой, но на самом дне, под коробочками с краской, лежали листы бумаги. Я вытащил договор, который подписал месяц назад.
Очень странный, похож скорее на розыгрыш. Вот только я знал, что это не шутка.
"В случае неисполнения выше оговоренных условий со стороны заказчика исполнителю переходит вся нематериальная собственность заказчика, а так же то, что исполнитель сочтет для себя особенно ценным".
Заказчиком в данном документе выступал я, сама сделка заключалась в том, что мне "возвращают способность управлять передними конечностями", а я в обмен выполняю работу по написанию портрета. Однако, странно, что здесь было все написано обо мне – мой адрес, полное имя, дата рождения, а вот об исполнителе ни слова. Будто его и не было вовсе...
А еще – под каждой моей подписью были видны капельки высохшей крови. Кажется, моя. Только плохо помню, откуда.
Мои мысли прервал звонок в дверь. Я медленно вышел из комнаты, и пошел открывать. Это оказалась Вита. Так странно было снова ее увидеть. На этот раз она оделась во все черное: длинные сапожки на шпильке, маленькое черное платьице с вставками из прозрачного кружева по бокам, и коротенькая курточка, одетая совсем не по погоде.
– Дима! – Она, вскрикнув, кинулась ко мне на шею, обвив ее руками. – Я так соскучилась. – Нежно промурлыкала она мне на ухо.
– Вита... – Я аккуратно расцепил ее руки, пытаясь отодвинуться хоть немного.
– Ты мне не рад? – Моментально надула губы красавица.
– Нет, что ты... просто не ожидал тебя увидеть. Ты пришла посмотреть на работу? – Постарался я сменить тему.
– Да, конечно. – Вита отошла от меня, скидывая курточку. В ее голосе сквозила обида.
Я провел ее комнату, временно служившую мастерской, только теперь я понял, что же так испугало Аню. Большие водянистые глаза, словно принадлежащие какому-то зверю, гипнотизировали. Чем дольше смотрел на картину, тем ближе к тебе они становились. Хотелось отвернуться, перестать смотреть, но непонятное застывшее выражение черных глаз, не отпускало ни на секунду.
Я резко дернул головой, словно пытаясь вырваться, и развернулся спиной к картине.
Вита же стояла, мрачно улыбаясь, и спокойно разглядывая портрет.
– Ну, как? – Внезапно севшим голосом спросил я.
– Ну, все вполне ожидаемо. Так и должно было быть. – Вита грустно улыбнулась. – Теперь мы в одной лодке?
– Что ты имеешь в виду?
– Очень скоро ты сам все поймешь. Если еще не понял. – Она мило улыбнулась и вышла из комнаты.
Я прошел следом, чтобы закрыть за ней двери.
– Я попробую снова. На этот раз у меня все получится.
– Нет, не получится. Если бы все было так просто, ты ни за что не получил бы назад свои руки. Дима! – Она внезапно обернулась и обняла меня. – Я очень бы хотела, чтобы у тебя все вышло. Но это невозможно. Его нельзя ни написать, ни сфотографировать так, чтобы получилось по-другому, понимаешь?
– Не совсем...
Но вместо ответа Вита прижалась ко мне. На ее красивом личике выступили красные пятна:
– Как бы я хотела, оказаться сейчас дома, чтобы мне было десять лет, и мама заставляла меня каждое утро ходить в школу. А я бы не слушалась, сбегала с уроков и гуляла по нашей деревне...
Она была готова расплакаться, ее поведение не вписывалось в привычное мое представление о ней. Всегда такая собранная, молчаливая, а сейчас...
Я растерялся, не зная как реагировать на такую перемену образа. Я осторожно погладил ее волосы, другой рукой обнимая за талию. Она потянулась к моим губам, увлекая за собой в отчаянном поцелуе. Я уже не помню, как мы оказались у дивана в гостиной, по пути стягивая друг с друга одежду, как вдруг заметил одиноко висящий на стене портрет Ани, я внезапно остановился, смотря в глаза девушки на портрете. И неожиданно стало так стыдно, гадко за самого себя. Что же я делал?