– Вита, извини, но я не могу.
– Что? – Вита обернулась, проследив за направлением моего взгляда.
Я подобрал рубашку с пола и вышел из комнаты, одеваясь на ходу. Похоже, что вовремя. Раздался щелчок замка, дверь, отделанная красным деревом, бесшумно открылась.
– Я кошелек забыла. – Улыбнулась Аня, входя в квартиру.
В этот момент из гостиной выбежала Вита, схватила свою курточку, и, оттолкнув, Аню, выбежала на улицу.
– Это еще кто? – Ошарашено вскрикнула девушка, подозрительно глядя на меня.
– Она приходила посмотреть на работу, которой я сейчас занимаюсь.
– Надеюсь, ты сказал ей, что ты отказываешься от этого контракта, – тон Ани сразу переменился. – И из-за этого она была такая психованная.
– Вряд ли я смогу от него отказаться... – Тихо ответил я, вспоминая все сказанное Витой сегодня.
На это Анна ничего не ответила. Она отвернулась и прошла мимо меня в гостиную. Секунду спустя пространство вокруг наполнил истошный вопль. С бешено колотящимся сердцем я вбежал в комнату, Нюся сидела на диване и плакала.
– Что?! В чем дело?!
Она лишь кивнула на стену и зарыдала еще сильней.
Я обернулся и мгновенно замер. Холст, на котором была написана Аня, был полностью разодран, рваные раны на портрете проходили через щеки, шею, а маленькие маникюрные ножницы были воткнуты в левый глаз.
Я медленно, словно ничего этого не было, вышел в коридор, накинул курточку и ушел из квартиры. Вита стояла у подъезда, разговаривая с кем-то по телефону, завидев меня, она тут же убрала его в сумочку.
– Такси вызвала. – Веселело, улыбнулась она.
– Зачем ты это сделала?
– Что бы домой уехать. – Она мастерски изобразила искренне недоумение.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я! – Не выдержав, я схватил ее за плечи, готовый вытрясти из нее правду. – Зачем ты это сделала?!
– А что, задело? – Прошипела женщина вырываясь.
– Аня же тебе ничего не сделала...
– Так вот как эту стерву зовут. – Хохотнула она, – Ну, так я ей устрою сладкую жизнь.
– Что?! Причем здесь вообще... – Я внезапно замолчал потрясенный догадкой, – Ты ревнуешь?...
– Еще чего!
– Но между нами ничего нет и быть не может... – Но Вита не дала мне договорить.
– Конечно! Я на слепую похожа? Как ты на нее посмотрел, так сразу я тебе стала безразлична. С чего тогда она к тебе пришла, а ее портрет в твоей квартире?!
– С того, что она моя невеста, и я люблю ее! А ты мне никто! Между нами с тобой ничего нет! И не смей к ней даже приближаться.
Виталина выглядела так, будто ей дали пощечину. Она схватилась за горло, как раз в том месте, где у нее был шрам.
– Значит так? – Сдавленно прошептала она. – Ну что ж наслаждайся своей свободой, у тебя осталось восемнадцать дней.
– Свободой? О чем ты? – Я замолчал на секунду, а потом, словно бросаясь с головой в омут, задал вопрос, что так долго беспокоил меня. – Что будет, если я не выполню работу?
– Ты что, правда, еще ни о чем не догадался? – Заливисто рассмеялась она. – Ты продал душу дьяволу, поздравляю! И через восемнадцать дней он заберет ее.
– Что... – Я ошарашено смотрел перед собой, все вокруг смешалось, словно в одной палитре, я пошатнулся, хватаясь за руку Виты, чтобы не упасть, но она лишь толкнула меня, захлебываясь от злорадного смеха.
***
Я сидел в городском парке на скамейке. Как назло в бутылке почти ничего не осталось. Прошел месяц, за который моя жизнь сделала головокружительный кульбит, но все так и осталось прежним. Господи, во что я ввязался?
Там у подъезда, я долго не хотел верить в слова Виталины. Я думал, это шутка, розыгрыш. Но это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. У Ани была истерика из-за испорченного портрета, а я... да я просто не выдержал. Я сбежал. Нет такой проблемы, от которой не возможно было бы сбежать... по крайней мере, так я думал раньше. А теперь...что теперь? Может повеситься, пока я сам могу выбирать, где и как мне сводить счеты с жизнью.
– Ничего не меняется... – Еле слышно выдохнул я.
– Де-жа-вю. – Улыбнулась Вита, внезапно оказавшись рядом. – А я тут в поисках очередной жертвы, смотрю – ты сидишь.
Она не спрашивая разрешения, бесцеремонно уселась рядом.
– Смотри, – она указала, на скамейку на противоположной стороне аллеи. – Там сидит мужчина, ему сорок семь лет, он доктор химических наук. У него молодая жена и двое несовершеннолетних детей. Сегодня он придет домой и застрелится.