— Больно ведь.
— П****шь, ты не чувствуешь боли.
Нож исчез в голенище сапога и, взяв одной рукой за грудки растерянного врага, маг легко поднял его на ноги.
— Идём, — скомандовал он.
Вокруг них раскинулось грязное месиво. Ещё недавно красиво ухоженный двор теперь смахивал на разорванный кусок торта, где кремовая начинка — это травяной газон.
Осознание, что они победили, пришло не сразу. Казалось, бой должен был продлиться минут пять минимум, поэтому Беф, как шальной, смотрел за двумя мужчинами. Аллан завёл мага назад в дом и посадил на поваленный шкаф. Купец стоял снаружи и слышал:
— Именем его королевского величества, вы задержаны и поступаете под стражу. Вас будут судить и вынесут приговор, достойный справедливости.
— Я буду помилован?
Беф словно вернулся на землю. Что? Что эта тварь сказала? Он перешагнул обломки и увидел, как Аллан наложил на колено Сприта фиксатор.
— Зачем мы с ним возимся?
— Бефальт, я служу закону…
— Да ты, лицемерный ублюдок, мать родную обманешь, лишь бы дело раскрыть. Зачем ты мне всё это втираешь? С каких пор стал таким правильным?
— Я всегда им был.
— Да хера там!
— Даже не пробуй, — Аллан встал между ними.
— Ты слышал, булочник? Я под защитой закона. Я здесь жертва.
— Заткнись, — что-то в лице тайного инспектора показалось убедительным и Сприт, пожав плечами, скосил глаза в сторону, но Беф успел заметить на его губах едва заметную улыбочку. Ах, ты ж мразь! — Давай отойдём немного.
— Ай, — послышался жалобный голос, — господа маги я упал, помогите встать.
Задержанный действительно находился на полу, не в силах подняться. Обрубок хотел облокотиться на недостающую конечность, и это бесило убийцу. В его распоряжении оставались левая рука и правая нога. Он просто валял дурака, чтобы ему оказали помощь — привлекал к себе внимание.
— Я так и останусь тут лежать, что же вы?
— Не растаешь, — бросил ему через плечо Аллан.
— Я могу быть полезным!
Они отошли на некоторое расстояние, контролируя боковым зрением, развалившегося на спине убийцу.
— Ребята, — позвал он их.
Беф достал с пояса длинный нож и потребовал отдать маньяка.
— И что ты с ним сделаешь? — скрестив руки, спросил Аллан. Он не обращал внимания на скулёж придурковатого, но уже неопасного преступника. — Пойдёшь и хладнокровно прирежешь беззащитного, так?
— Он убил моего друга.
— Да, я знаю, и понесёт за это наказание. Каждый достоин суда, Беф. Даже в такое время.
— Ребят, у меня рука растаяла!
— Да иди ты на х**! — закричал на него Беф.
— Жестоко так-то.
— Тише, успокойся, — Аллан взял разгорячённого купца за плечи, — убери это. Поверь, ему достанется незавидная казнь.
— Ты же сам сказал, что он не чувствует боли?
Аллан на секунду расслабился, видимо, обдумывая логическую несостыковку, и Беф прописал ему коронный апперкот в челюсть. Какой бы ты маг ни был, от этого удара у любого звёздочки из глаз пойдут. И действительно, он мешком свалился на землю.
Беф рванул внутрь дома, держа в левой руке внушительных размеров нож. Похоже, эта картина крайне напугала Сприта, потому что тот нашёл в себе силы и каким-то чудом встал, подпрыгивая на одной ноге и визжа, как баба. По дороге он выловил из обломков деревянную спинку стула и защитился ей, когда нож едва не прилетел в лицо.
Лезвие слегка черкануло по зубам, и рот тут же наполнился кровью. Он споткнулся, отбрасывая в сторону увязший в дереве нож, и полетел на спину. Сверху на него неожиданно соскользнула балка и обездвижила. Беф спешно вынимал застрявший нож и видел, что жертва уже никуда не денется.
Времени оставалось немного. Скоро Аллан придёт в себя. Массивная тень нависла над выродком, что безнаказанно убивал и мучил стольких людей… Беф смотрел, как тот сейчас, словно придавленная змея, страдал и плевался красными сгустками. Он присел на колени и заглянул в его наполненные страхом глаза. Нож потянулся к горлу.
— Нет, это злой поступфок, не делай, не дел… Я… Я лишь четыфе из пять… Нет, то есть один, я один! — он заплакал, когда лезвие находилось уже у самого горла. — Не надо, — дышал, как маленькая собачка, часто-часто. — Их много, — Беф начал движение рукой, слегка углубляясь в кожу, — он мен-ня заставлял! Я…а-один, он — ч-четыре, мы… обмен, понимаешь, да? У меня не было выбора, — он пока ещё не сделал то, что хотел, будто чья-то невидимая рука удерживала от непоправимого поступка. — Я ж-жертва.
— Ещё раз ты заикнёшься про жертву…
— Молчу-молчу, — он звучно сглотнул, глядя на лезвие. — Я тебе расскажу, я всё расскажу — я даже их не-е убивал, это всё он.